– Значит, тебе известно о его картах, – произнес он. – Скажи нам, где он их хранит, и мы тебя отпустим.
Я выпрямила спину и сжала пальцы в кулаки. Наказанием за кражу Карт Провидения служила медленная и мучительная публичная смерть.
А значит, передо мной не обычные карманники.
– Я просто служанка, – солгала я. – Мне ничего не известно.
– Конечно же, известно, – сказал он, натягивая мой капюшон, пока застежка не прижалась к горлу. – Расскажи нам.
«Выпусти меня», – вновь заговорил Кошмар, его голос вырывался сквозь неровные зубы.
«Заткнись и дай мне подумать», – огрызнулась я, не сводя глаз с кинжала.
– Эй? – окликнул разбойник у меня за спиной, снова натягивая капюшон. – Слышишь меня? Ты что, слабоумная?
– Погоди, – предупредил тот, что с кинжалом. Я не могла разглядеть его лица за маской, но взгляд злодея приковывал меня к себе. Когда он шагнул ближе, я вздрогнула: от его плаща исходил аромат кедрового дыма и гвоздики.
– Обыщи ее карманы, – приказал он.
Незваные пальцы скользнули по моим бокам, талии и юбке. Я стиснула зубы и вздернула нос. Кошмар молчал, его когти отстукивали отчетливый ритм.
Клац. Клац. Клац.
– Ничего, – заключил разбойник позади меня.
Но другой остался недоволен. Что бы он ни увидел в моих глазах, что бы ни заподозрил – этого оказалось достаточно, дабы неподвижно удерживать кинжал прямо у меня над сердцем.
– Проверь рукава, – сказал он.
«Помоги мне, – мысленно крикнула я. – Сейчас!»
Кошмар рассмеялся – жестоким, змееподобным шипением.
Раскаленная боль пронзила руки. Я сгорбилась, мои вены горели, и я приглушила крик, когда сила Кошмара хлынула в кровь.
Мужчина позади меня сделал шаг назад.
– Что с ней такое?
Разбойник с кинжалом посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и опустил клинок. Опустил его лишь на мгновение – но именно столько мне и требовалось.
Мои мышцы горели от силы Кошмара. Я со всей силы ударила разбойника в грудь, выбив кинжал из его руки и отбросив его на дорогу. Голова мужчины тяжело ударилась о землю как раз в тот момент, когда стоявший позади меня разбойник потянулся за мечом.
Но рефлексы Кошмара оказались быстрее. Прежде чем вор успел вытащить клинок из ножен, я схватила его за запястье, да так крепко, что ногти впились в кожу.
– Не суйтесь сюда больше, – предупредила я не совсем своим голосом.
Затем, со всей силой Кошмара, я столкнула его с дороги в туман.
Ветки затрещали, когда разбойник упал на лесную подстилку, проклятия эхом разнеслись во влажном летнем воздухе. Я не стала ждать, пока он поднимется на ноги. Я уже бежала – бежала на предельной скорости к дому дяди.
«Быстрее», – призывала я сквозь стук собственного сердца.
Мои ноги напрягались от усилий, движения стали такими быстрыми и уверенными, что пятки едва касались земли. Достигнув желтого света факелов, я прижалась к кирпичной кладке возле ворот дяди и заставила себя сделать длинный, обжигающий вдох.
Я оглянулась через плечо на дорогу, почти ожидая увидеть, как меня преследуют разбойники. Но тьму прорезали лишь деревья и туман.
Мы с Кошмаром снова остались одни.
Руки продолжали гореть, даже когда дыхание восстановилось. Закатав рукава, я уставилась на чернильно-черный приток магии, струящийся по венам от локтя до запястья. Они выглядели так же, как и в ту ночь одиннадцать лет назад, когда меня охватила лихорадка.
Они выглядели так всякий раз, когда я просила Кошмара о помощи.
Я ждала, пока чернила сойдут, стиснув зубы от жгучего тепла
«Думаешь, они поняли, что я заражена?»
«Они воры карт. Сообщат о тебе и выдадут себя».
Спустя несколько мгновений тепло исчезло, призрачно дернувшись вверх и вниз по рукам. Я прислонилась к кирпичной стене и тяжело вздохнула.
«Почему каждый раз так жжет?» – спросила я.
Но Кошмар уже начал исчезать в темной бездне моего сознания.
«Моя магия меняет, – произнес он. – Моя магия кусает. Моя магия утешает. Моя магия пугает. Ты молода, отваги в тебе нет. Я же бесстрашен, мне пять сотен лет».
Глава третья
Посланник явился во время завтрака. Мои младшие кузены дрались за горячее печенье, а мы с Айони пили чай. Когда дворецкий вошел в зал, кузина вскочила из-за стола с горящими глазами.
– Да-а-а-а-а, – пропела она сквозь щель между зубами.
Тетя взмахнула ножом для масла. Раздув щеки, Айони протянула ей письмо, кузине с трудом удавалось устоять на месте. Тетя несколько мгновений изучала мелкий шрифт, прежде чем дядя, сидевший на другом конце стола, требовательно и нетерпеливо спросил: