– Черт тебя подери, – раздраженно проговорила она, – оставь меня в покое!
Резкий толчок и скрип обозначили их прибытие на Лексингтон-авеню, первую остановку на Манхэттене; от внезапного торможения, как и на Куинс, Коди упала на четвереньки и, не удержавшись, вытянулась на полу во весь рост. Джокер придерживал свое тело одним щупальцем, а другими тянулся к ней. Оскалившись, она ощупала свою ногу – туфля все еще была на месте, и теперь наличие каблуков ее радовало. Она изо всех сил двинула ногой в сторону лица этого существа. Все равно что ударить губку: плоть просто прогибалась под воздействием. Но джокер завыл от удивления, боли и ярости, дернувшись в сторону от нее и обвив свое лицо одним из наборов щупалец, пока остальными снова тянулся к ней, пытаясь схватить ее, хотя Коди машинально прижалась к дверям, которые, к ее удивлению – на долю секунды позже, чем надо? – открылись. Она услышала крик ярости и тревоги, скорее почувствовала, а не увидела, как через нее в вагон ступила пара темно-синих брюк; услышала резкий удар – это полицейская дубинка опустилась на руку существа. В этот раз оно уже не крикнуло, но отпустило ее. На сиденье под ним растеклась черная масляная жидкость, наполнившая вагон невообразимым запахом.
Она знала, что один только вдох убьет и ее, и ее спасителя. Чьи-то руки помогли ей встать – она увидела женские черты, и в ее голове родилась нелепая мысль: такая юная, почти ребенок. Она также, слава богу, увидела форму Транспортной полиции и пару цепочек на ее шее – на одной висел крестик, а на другой – медаль Святого Христофора, прицепленная к миниатюрному полицейскому значку. Электронный сигнал объявил о том, что двери закрываются, и женщина вытолкала Коди на платформу вместе с ее сумками.
– Вы в порядке? – спросила она после небольшой паузы. – Вид у вас обеспокоенный, я вызову подмогу по рации. Просто ждите здесь или, если сможете, поднимитесь наверх к киоску с жетонами.
Она подставила ногу так, чтобы дверь не могла полностью закрыться.
– Как, – запнулась Коди, – вы?
– Я единственный коп во всем поезде, – сухо ответила женщина.
И снова зашла в вагон.
– Нет! – крикнула Коди, бросаясь к двери, хотя поезд уже тронулся. – Нет! – Она кричала, спотыкаясь, бежала вдоль платформы, пыталась нагнать поезд, набирающий скорость; но у нее не было шансов, не было сил, она поскользнулась и упала на платформу, издав последний крик, когда хвостовые фонари скрылись в темноте. Это был, скорее, всхлип: – Нет!
Вверх от платформы вел грязный лестничный пролет. Она упала, не дойдя и до середины, привалилась спиной к перилам; ее зубы стучали, а единственный здоровый глаз смотрел прямо на большую пустую станцию, будто там были джунгли, и в любой момент она ожидала прибытия Ветеринарной службы армии, ожидала увидеть этот классический «тысячеметровый» взгляд парамедиков – тоже ветеринаров, – которые в конце концов придут сюда на вызов женщины-полицейского. Он спросил, все ли с ней в порядке, и она кивнула, не совсем его расслышав и вообще не думая о том, что он сказал, не обращая внимания на происходящее вокруг. Она засунула руки в подмышки, желая убедиться, что ее плоть по-прежнему была человеческой, а не каким-нибудь жутким кошмаром; она сидела, раскачиваясь взад-вперед, взад-вперед, думая лишь о тех ужасных кукольных глазах и что они с ней чуть было не сделали. Не джокер, поняла она, а туз. Монстр. И, кем бы он ни был, чем бы он ни был, он по-прежнему был на свободе и по-прежнему охотился. И следующей женщине, которую он поймает, может и не повезти так, как ей. И она подумала о женщине-полицейском, о ее низком и резком стоне, превратившемся в крик жестокой ярости, который наполнил станцию и заставил людей повернуть головы и разумно отступить от нее в сторону. Безумие, подумала она, даже не почувствовав, как врач вколол ей в руку успокоительное, безумие!
Я превратилась в Данте, была ее последняя мысль до того, как она провалилась в темноту…
…и мой мир, мой дом – это Злые Щели[12].
Даже не открывая глаз, она поняла, где находится, – в больницах стоит особый запах, а уж в отделении «Скорой помощи» тем более. Проблема была в том, что, открыв свой глаз, она не поверила увиденному.
Над ней склонились двое мужчин.
– Вы в порядке, мисс? – спросил тот, который стоял слева.
– Это у вас любимый вопрос, – сумела прохрипеть она, радуясь, что горло саднило, и это скрывало то невероятное удивление, которое она в тот момент ощущала.