– Что, прости?
– Ну да, – сказала мать, – машину. Миа думает, что это прекрасно.
– Мы не можем позволить себе машину.
– Мы ее уже купили. Можем платить за нее раз в месяц.
– На какие деньги, ма?
Она продолжала смотреть на меня, светясь от радости. Может быть, мы все же выиграли большой приз в лотерее? Такое бывает. Бывает, что людям вдруг крупно везет. Хотя те, кому вдруг крупно повезло, расплачиваются за машину сразу.
– Я хочу посмотреть мир, – сказала она.
Как будто я этого не хотела. Не может такого быть, что мир состоит из одной улицы с пекарней на углу и церковной площадью в конце. Но пока что именно это и был весь мой мир. Иначе мы бы умерли от голода.
– Я хочу увидеть море, Жюльетта, и наша Миа тоже хочет.
– И я хочу, ма. Но попозже, когда у нас будут на это деньги.
Она вздохнула.
– Заходил доктор Франссен.
Доктор Франссен заходил только когда кто-то был болен. И насколько я знала, мы трое были здоровы как лошади.
– Наша Миа опять кашляет, я сегодня оставила ее дома. Доктор Франссен говорит, что у нее слабые легкие. Это может быть вызвано холодом и дождем. Такой, как наша Миа, тяжело с этим справиться. Он сказал, что нам, наверное, все же надо было съездить на море.
Хотя уже наступила зима, было холодно и часто шел дождь, наша Миа больше совсем не болела. Может быть, она пару раз и кашлянула, но умирать явно не собиралась. Но наша мать представила дело именно так. Потом она опустила голову и схватилась за носовой платок.
– Ма.
Она посмотрела на меня. Слезинка потекла по щеке, капнула с подбородка на колени. За ней вслед поспешила вторая. Долго ждать не придется, целое море слез вот-вот хлынет из ее глаз. Но оно быстро обмельчает. Неловко получится.
Не знаю, от усталости или от чистейшего отчаяния, я рассмеялась.
В мгновения ока слезы прекратились.
– У тебя нет сердца, Жюльетта.
Я пораженно уставилась на нее. Как она могла такое сказать? Она знала, как тяжело работать в пекарне, знала, как у меня болит спина, знала, как сводит судорогой ноги, но пожаловалась ли я на это хоть раз? И я ни цента себе не оставляла. Она получала всю мою зарплату, потому что была нашей матерью и знала, что нам нужно. Разве она не говорила сестре Маделейн, что только я не даю ей погибнуть в это тяжелое время? Она вымочила пять платков за тот визит. Когда сестра спросила, не лучше ли мне доучиться и получить диплом, я ответила, что хочу помочь маме. Она что, все это забыла? Как она могла сказать, что у меня нет сердца? Мне нужно было уйти из этой комнаты. Из этого дома. Прежде чем случится что-то плохое.
– Жюльетта?
Я остановилась.
– Жюльетта. Какой ты все-таки еще ребенок.
Голос моей матери мог звучать так, словно тебя обнимали теплые руки. Он заставлял тебя поверить в любую ложь. Она любила меня. Хоть я и причиняла ей боль, она любила меня. Я развернулась и пошла ей навстречу.
Море
Наша мать положила глаз на подержанный «Фольксваген-жук». Видимо, она все-таки чуть-чуть подумала головой. За новый мы бы ни за что не расплатились.
– Его привезут завтра, – сказала она как-то вечером.
Знает ли она, как его водить?
– Меня научат. – Она громко рассмеялась. – Говорят, я хваткая. Ни о чем не беспокойся, Жюльетта.
Парень из гаража пригнал «жука» к нашему дому. Он взял мать прокатиться. По дороге он ей бы все объяснил.
Было полпервого ночи, когда я услышала, как она крадется вверх по лестнице. Я включила свет в коридоре. Ее глаза блестели, а щеки горели, когда она посмотрела на меня.
– Я умею водить, – выдохнула она, – даже в темноте. Я сразу поняла, куда нажимать. Он сказал, я удивительная.
Кто сказал?
– Тот парень из гаража, – засмеялась она.
Она приблизила свое лицо к моему. От нее пахло, как от нашего отца, когда он ходил играть в бильярд.
– Ты ездила играть в бильярд? – спросила я спросонья.
Наша мать рассмеялась.
– Я весь вечер училась водить, Жюльетта. В упражнениях рождается совершенство. Много совершенства.
Она засмеялась еще сильнее.
– Они сказали, что я правда очень хваткая.
Я кивнула. Я хотела вернуться обратно в кровать.
– А потом мы съездили немножко выпить. Если ты чему-то научился, надо это отметить, Жюльетта. – Сияя, она посмотрела на меня. – Завтра мы поедем на море.
Я тут же проснулась.
– На море?!
– Наша Миа и я. Ты тоже могла бы поехать с нами, но тебе нужно на работу.
– Море далеко. До него двести с лишним километров, я посчитала. А ты умеешь ехать только прямо.
– Не переживай, я буду осторожна. Нашей Миа нужно море, Жюльетта. Она уже целую неделю кашляет, и я очень за нее беспокоюсь.
Она больше не смеялась. Она говорила серьезно. И что беспокоится, и что собирается поехать на море. Если нужно было настоять на своем, наша мать становилась сильнее сотни лошадей.