Ее голос предательски задрожал. «Похоже, у девочки действительно нервы на пределе, — вздохнула я про себя. — А ее сестрица наверняка просто отдыхает, нисколько не заботясь о том, что испытывает Катя. Такие вот они все, старшие сестры!»
Прервал наш задушевный разговор Ларчик, который появился на пороге с омерзительно-сладкой улыбкой. Отчего я, естественно, приуныла.
— Катя, — проговорил загадочно Лариков, смотря на несчастное дитя взглядом голодного дракона, который наконец дождался жертвы, — вы будете кофе?
По его интонации я бы, например, заключила, что мне предлагается не кофе, а яд цикуты, налитый в амфору!
Катя, естественно, была потрясена не меньше моего, и мы обе обратили наши изумленные взоры на моего вмиг поглупевшего босса.
— Что? — переспросила я. — Кофе или цианистый калий?
— Кофе, — гневно сверкнул он на меня очами.
— Так и говори с нормальной интонацией, — фыркнула я. — А то шипишь, как Каа перед Бандер-Логами.
Катя тихонько засмеялась, а на Ларчика стало жалко смотреть. Он зарделся как маков цвет, и что-то пробурчал уж совсем нечленораздельное, но явно осуждающее.
— Ты кофе, кажется, хотел принести? — ехидно поинтересовалась я. — Так тащи побыстрее. Кстати, Катя, ты производишь на молодых красавцев неизгладимое, но весьма вредное впечатление. Судя по моему боссу, работать мне придется одной. Поскольку никто не согласится работать с влюбленным сыщиком. Я не исключение.
— Какая же ты вредная девица, — прошептал Лариков, когда вернулся с кофе. — Никогда не думал, что ты можешь быть такой!
— Я умело маскировалась под ангелочка, — улыбнулась я ему.
Катя сидела, красиво скрестив свои длинные ножки, и наблюдала за моим боссом с явным интересом. Судя по этому взгляду, он ей тоже нравился.
Получалось, что я опять оставалась в гордом одиночестве, и мне от этого было ужасно грустно!
Очень скоро они уже разговаривали вдвоем, почти забыв о моем существовании, равно как и о пропавшей сестрице.
«Так что младшие сестры у нас тоже не очень-то самоотверженные, — признала я нехотя. — Стоит только увидеть младого красавца с широкими плечами и красивыми глазами!»
Я допила кофе и тихо вышла из комнаты, дабы не мешать юной влюбленной паре.
И в этот момент я чувствовала себя такой взрослой, что самой было противно!
Итак, мой дражайший босс явно вознамерился потерять голову, и вся работа падает на мои плечи.
Хотя именно он-то и должен, подобно рыцарю, разыскать пропавшую сестру нашей красавицы. Но нет — он оставляет себе пламенные речи и трогательные вздохи, а мне предоставляется конь с доспехами, хотя я тоже, между прочим, девица молодая и не лишенная привлекательности!
Любовь, мои дорогие, иногда кажется мне неким подобием душевного заболевания — сродни кататонии, когда вместо обыденной женщины в застиранном халатике глазам влюбленного предстает принцесса, и никто не сможет доказать ему, бедняге, что у предмета его воздыханий визгливый голос или нос картошкой. Хотя голосок Кати был мелодичным, а нос ее только кретин назвал бы картошкой — он был маленьким и ровным. Так что Ларчика понять было можно — Катенька была очаровательна, как самая настоящая принцесса!
И в конце концов, он влюбляется все равно куда реже, чем это делаю я. Можно ему позволить этакую слабость? Да, можно! Станет мягче и добрее. Станет отпускать меня пораньше домой, поскольку сам начнет рваться к прелестнице Екатерине!
Убедив себя в том, что нет худа без добра и влюбленный босс куда приятнее в общении, нежели босс невлюбленный, я смягчилась и вернулась в комнату с благостной улыбкой на устах.
Они сидели, поглощенные друг другом, и улыбались совершенно идиотскими улыбками, отчего их лица стали презабавными.
— Вот какая еще мысль пришла мне в голову, — осмелилась влезть я в их романтическое общение. — Если бы я взяла и пропала, Ларчик, что бы ты сделал?
— Ты это уже делала, — напомнил мне Лариков о романтическом казусе, когда меня похитили влюбленные бандиты.
— Я про другое, — отмахнулась я. — Если бы я тебя не предупредила и пропала, ты обратил бы на этот факт внимание?
— Конечно.
— А дальше?
— Что — дальше? — вылупился на меня Ларчик в крайнем изумлении.
— Меня интересуют твои дальнейшие действия.
— Я бы позвонил тебе домой.
— А никто не берет трубку!