Тем временем стал виден первый оркестр. Новая униформа музыкантов была такой же кричащей, как и сама музыка - ярко-красной, с уймой золотых галунов, свисавших в самых неожиданных местах. Вслед за первым оркестром маршировали ветераны-янки. Те, кто не мог идти, ехали в плетеных тростниковых колясках.
Теодор Баумейстер, самый старший по офицерскому званию из ныне здравствующих, возглавлял процессию. И хотя у многих вояк синие мундиры уже не сходились на выпирающих животах, но строй старички держали хорошо.
Вслед за ними шагал и бил в бубны женский оркестр имени “Петиции Оливковой Ветви”[17]. Тубы и трубы блестели на солнце. В этом году девушки играли тустеп и в такт поводили своими инструментами из стороны в сторону. Горожане выкрикивали что-то приветственное и аплодировали. Праздник четвертого июля начался гладко.
Вслед за "Оливковой ветвью" выступали мужчины в сером. Офицеры всегда помнили о том, что на них смотрят женщины, даже если и уже и не могли насладиться результатом ввиду почтенного возраста, поэтому надели плащ-накидки и нацепили на свои бежевые шляпы страусиные перья. Те, кто мог, твердо печатали шаг. И, как всегда, женщины вздохнули. И, как всегда, это воспламенило Теда Баумейстера, а его людям тут же захотелось показать, что эти чертовы повстанцы еще ого-го какие молодцы. Тед скомандовал своим нестройным рядам: "Шире шаг! Пусть дамы млеют и тают! Мы победили в этой чертовой войне!"
- Думаешь, грядет новая война? - прошептала Рамелль Селесте.
- Как прозаично... Надеюсь, нет.
Теодор взял себя в руки. Одна из лошадей, запряженная в Олд Дикси, встала на дыбы, когда рядом с ней бахнула хлопушка.
Орри ухватила Кору за руку.
- Я нигде не вижу ни Луизы, ни Джатс! Может, они застряли?
- Не пори горячку. Платформы пойдут между третьим и четвертым оркестрами.
- Вы знаете, Лисси и Джатс сегодня налетают друг на дружку, как мокрые куры. Может, Луиза вышвырнула Джатс с платформы? - наябедничала Орри.
- Уймись. Эти двое всегда ссорятся.
На площадь втянулся ирландский оркестр, но его было едва слышно из-за Цезарины Фронтингем, отрывисто командовавшей своим "Дочерям Конфедерации":
- И раз! два! три! четыре! Раз! два! три! четыре!
Каждая дочь была опоясана широкой лентой, спускавшейся от правого плеча к левому боку.
Минта Мей, шагавшая чуть впереди Цезарины, в арьергарде "Сестер Геттисберга", все время то ускорялась, то отставала, в попытке заставить Миссис Луженую Глотку сбиться с темпа.
Когда ирландский оркестр продвинулся чуть вперед, всеобщему обозрению предстала первая платформа - "Боеприпасы и консервы Райфа". Огромная пушка, набитая жестянками с консервированным горошком - вот и все, на что Райфу хватило воображения в этом году.
Теперь Кора и Орри смогли углядеть затылок Луизы с блестящими серебряными лучиками. Джулия Эллен и еще три маленькие девочки сновали взад и вперед между вырезанными из фанеры волнами.
Голову и плечи каждого ребенка закрывала большая дымовая труба с двумя крошечными отверстиями для глаз, спускавшаяся до пояса и переходившая в палубу из проволочной сетки, покрытой тканью, что и составляло оставшуюся часть костюма. У буксирчика Джулии на носу было намалевано "Кора". Самой Джулии уже до смерти надоело носиться вдоль платформы между двумя деревянными волнами, обозначавшими ее фарватер.
А вот Луиза стояла во всей своей красе, с пылающим факелом в поднятой руке, а другой рукой аккуратно прижимала к себе скрижаль - в точности, как сама статуя[18]
. Старый мул медленно, но верно тащил патриотическое зрелище. Луиза смотрела строго перед собой, не поглядывая ни влево, ни вправо. Кора с Орри принялись аплодировать при виде столь благородного явления. Даже Селеста обратила на нее внимание со своего места.
Прямо перед платформой шагала Айдабелл МакГрейл и играла "Прекрасную Америку"[19] на своем аккордеоне. Ради такого случая она даже надела одинаковые носки.
Жара и аплодисменты вскружили Джулии голову. Раскачиваясь взад и вперед, изо всех сил вопя "ту-ту!", она решила прямо здесь и сейчас совершить над Луизой отмщение. Протискиваясь между волн, она легонько подтолкнула Луизу. Лисси сделала вид, что ничего не замечает.
Тогда Джатс развернулась, развела пары, набрала скорость и на этот раз с силой врезалась в постамент Свободы.
Стиснув зубы, Луиза сквозь уголок рта прошипела: "Прекрати!"
"Ту-ту! Ту-туу!" - Джулия Эллен понеслась к краю платформы, а на обратной дороге выдала символу свободы весьма ощутимый толчок.
- Чтоб тебя, Джатс! - рявкнула Луиза.
- Мамочка, а Статуя Свободы ругается! - пожаловался маме какой-то малыш.
К этому времени не только малыш заметил, что не все ладно в Нью-Йоркской гавани. Свобода начала раскачиваться с пугающей регулярностью. И как бы Коре ни хотелось оставаться в стороне, она не могла этого сделать. Так что она пробралась сквозь толпу, шагнула на мостовую, подошла к платформе и приставила ладони ко рту:
- Вы, двое, что вы там творите?!
- Мама, это все Джатс!
- Ту-ту! Ту-тууу! - Джатс завертелась, подготавливая новый удар.
От всей этой кутерьмы мул перепугался и припустил вперед. Айдабелл попыталась немного ускориться, но она явно не была рассчитана на скоростной режим. Зато ей удалось исполнить "Прекрасную Америку" в таком быстром темпе, которого никто до сих пор никогда не слышал. Кора и Орри пустились бегом, чтобы не отстать от платформы.
- Рамелль, - Селеста коснулась ее локтя. - Смотри, Свобода несет миру свет!
Джулия Эллен качнулась вперед - как из чувства мести, так и от потери равновесия. Бах! На этот раз она врезалась в обозленную Статую Свободы и сшибла ее с ног так, что та приземлилась прямо на задницу.
- Вот же сучий потрох, я тебя убью, Джулия Эллен Хансмайер! - Луиза размахнулась скрижалью и бац! - треснула сверху по дымовой трубе, насадив ее на самые уши Джатс. Теперь Джатс вообще ничего не видела. В довершение ко всей суматохе факел, этот светоч порабощенных масс, поджег гофрированную бумагу, и платформу охватил огонь.
- Америка горит! - закричал кто-то из мужчин.
- Вполне возможно, - холодно заметила Селеста.
- Не знаю насчет Америки, а вот Луиза Хансмайер погорела точно, - сказала Рамелль.
Джатс, словно слепой котенок, на ощупь пробралась сквозь последний ряд волн и спрыгнула с края платформы. За ней последовали другие рыдающие буксирчики.
Джатс понеслась сквозь толпу, врезаясь в людей и оставляя за собой хаос и разрушения.
- Орри, хватай этого чертенка! - взревела Кора.
Орри припустила в противоположную сторону, не желая подвергаться опасности. Чуть замедлившаяся Джатс разделяла толпу, распихивая людей носом своего суденышка.
Учуяв огонь, мул неожиданно рванул с места в карьер. Луиза, которая и так уже находилась в сидячем положении, подпрыгивала на каждом ухабе, словно старый мяч. Лучи свисали с ее головы, а сама она орала так, что заглушала оркестр. Кора рванулась к дочери со всей возможной скоростью, которую только позволяли развить ее выходные туфли.
Лоуренс Виллчер с верхушки белой пожарной машины углядел пламя.
17
“
18
19
“