- Ты хоть понимаешь, что только что сделал? – Борис проскрипел посторонним голосом.
В это время, Виктор Сергеевич побледнел, всячески жестикулируя пальцами и делая какие-то нелепые знаки, дабы пресечь поток дерзновения подчинённого. К удивлению Бориса, сцапанный паренёк не обращая внимания на заведующего, приобрёл необыкновенно серьёзный вид, возмужал и, словно не замечая грозного лица ныне уволенного, оскалился:
- Это я тебя должен спросить, тварь. Если ты сейчас же не соберёшь свои манатки и не пойдёшь нахер отсюда, то проблемы будут у всей шайки твоих родственников – холодный и безжизненный голос будто сдавливал нутро.
- Проблемы? У меня?! От школьника?! – Борис разъярённо рявкнул прямо в глаза собеседника.
- У всех вас….
Финальные слова Влада остриём властности вспороли клубок копившейся в груди Бориса энергии, выпуская на волю изголодавшуюся ненависть, на протяжении лет томящуюся за твёрдыми прутьями нечеловеческой сдержанности.
Окружающие будто нарочно стали разбегаться в стороны, силясь избежать конфликта, словно каждый из них наверняка знал, с кем имеет дело неосмотрительный мужчина, затеявший потасовку.
Борис с упоением вцепился в обидчика, отвесив оплеушину, на которую Влад ответил скорым замахом в челюсть. Затрещали вороты рубашек, послышалось утяжелённое дыхание двух противников и настойчивый призыв Виктора Сергеевича, гласивший: «прекратите, люди же смотрят!».
Пока разгорячённые мужчины выясняли чьё же отношение к противной стороне более неприязненное, кто-то вызвал службу безопасности, подоспевшую к окончанию разбора полётов.
Реальность вокруг недругов принялась расслаиваться, стремительно тая в пустоте, словно глыбы льда при воздействии пламени солнца. Влад вытаращил глаза, наблюдая за растворяющимися стенами и сдуваемыми невидимым ветром людьми, бесследно исчезающими где-то в пространстве. Хватка Бориса ослабла, когда он заметил надвигающуюся пустоту, поглощающую действительность вместе со всеми её обитателями. Один лишь Виктор Сергеевич всё так же старался их разнять, будто не замечая рушащегося мироздания, конструкт которого мгновенно лишался плоти, оголяя несгибаемый скелет, так интересующий философов всех мастей на протяжении существования рода людского.
Мгла неотвратимо наступала, едя окружение пока её хваткая длань не вцепилась в Бориса с Владом, сглатывая их тела, направляя сущности в бездонную утробу существования….
Глава вторая
Глава вторая
I
Каменное строение, объятое дрёмой и лёгким флёром надвигающихся сумерек, светилось единственным окном верхнего этажа, под которым лениво колыхались влажные ветви молодых кустарников. По двору семенили куры, клюя втоптанную в грязь скупую горсть зерна; плутал небольшой кабанчик и облезлый пёс, с интересом присматривающий за подворьем. В угасающем небе наблюдалась полная луна, ещё только готовясь освещать вечернее полотно засыпающего поднебесья.
Из распахнутых ставен высунулась голова не молодого человека, раскачивая длинными серебристыми волосами, с упоением заглатывая мокрый прохладный воздух. Мужчина улыбчиво осмотрел раскинувшийся дворник, проводил взглядом солдат, патрулирующих улицы, а затем скрылся внутри, произнося в комнату:
- Ваша милость, надобно нам всё же обратиться к мужу ворожившему. Селяне ох как его боятся, однако в силу ворожбы верят. Я понимаю ваше к тому отношение, но положение настойчиво подталкивает нас – рослый мужик прильнул к накрытому столу и наполнил серебряный бокал жидкостью алого цвета.
- И что же? Думаешь, он об исходе войны нам поведает? Подачек этот пустынник не берёт, да и власти не опасается! – повернувшись к собеседнику, отрывая взор от картины на стене, визави скрестил руки у груди, перебирая окольцованными перстнями пальцами.
- А мы зерна ему предложим, корцов так двадцать. С пустым желудком не шибко выбор велик. Голод сейчас вона какой, согласится колдун, не иначе!
- Десять, и будет с него. Нам ещё войско кормить, и самим тоже животами хрипеть надобности никакой, – упитанный мужчина, похлопывая широкими ладонями по брюху, вёл разговор с довольным лицом, мгновенно помрачнев на последней фразе, – а ежели откажется, то на плаху ведуна этого!
- Как прикажете, Ермолай Филиппович. Распорядитесь приступить? – опустошая бокал, смахивая капли вина с редкой бороды, седовласый положил длань на рукоять меча, ёжась под тяжестью массивного нагрудника.