Борис насилу преодолел внезапное потемнение в глазах длящееся несколько секунд, а затем, удивляясь лёгкости шага, направился к запертой кустовой двери. Прихрамывая, хрустя валежником и каменной пылью, мужчина ковылял шаткой походкой, будто проспавшее целую вечность божество, ещё не привыкшее к мирским обязанностям, являющимся обыденными для постояльцев этого мира.
За сухими и колючими кустарниками действительно затаилась поляна, правда выжженная солнцем, отчего мягкий махровый ковёр изумрудного сырого мха сделался острыми лезвиями торчащих из воды рифов, на коих восседали Сирены, заманивающие моряков в ледяное царствие смерти. Лужайку окружал сосновый бор, из которого справа вилась тропа, ведущая со склона, затеривающаяся затем меж деревьев впереди.
Личная обида на Влада превратилась в вендетту, но Борис физически не мог себе позволить встретиться с ним ещё раз, поэтому он внимательно изучил раскинувшуюся за полумёртвой изгородью территорию, прежде чем вывалится наружу, будто пьяница из кабака.
Убедившись в отсутствии сопротивления, мужчина подобрал длинную ветвь из хаотичной груды под ногами и со стремительным размахом, в который вложил все имеющиеся силы, попёр на хлипкий палисад. Запал перегорел при старте. Возвещая о своём присутствии всем живым тварям, этот одушевлённый таран с охами рухнул на поляну, вспоминая тёплым словом столь непрочные ворота замка.
Борис валялся на спине и зачарованно глядел в небо, осознавая, что оно неестественно яркое; чудилось, точно взяли масляную краску и полили ей небосклон. По всему голубому полотну насколько мог видеть глаз, растянулись узоры перистых облаков, словно стая сказочных птиц. Однако странным оказался не только свод небес. Мужчина почти сразу заприметил безграничную лёгкость дыхания – воздух был наполнен чем-то необычным. Ощущалась невероятная свежесть, посему Борис на мгновение подумал, что никогда не дышал до этого. Аромат полевых цветов, одуряющий запах хвои, упоительный дух мокрых от утренней росы шишек, разбросанных под безгласными лапами сосен. От вычурного букета благоуханий закружилась голова. Нечто подобное мужчина чувствовал очень давно, будучи мальчишкой, когда ему с Анастасией Игоревной удалось выбраться в удалённое от душного мегаполиса село, к её коллеге по работе. Но даже та нетронутая природа не могла сравниться с девственным естеством нынешнего измерения. Предаваясь думам, Борис всё-таки осилил неспешный подъём и поплёлся единственной тропою, по которой, несомненно, выбрался Влад.
Лес, поначалу выглядевший как глухая чаща, оказался обыкновенным густым насаждением, за ким проступила широкая дорога имеющая следы копыт и даже глубокие колеи от колёс, говорившие, что неподалёку могут быть люди. Большак огибал бор и исчезал в солнечной дали, из необъятного корабельного каната делаясь прозрачным детским волосом. Заприметив чёткие отпечатки вьючной скотины, Борис решил следовать этим путём в надежде рано или поздно отыскать людей.
Неизведанный мир пугал яркостью и обилием красок, отчего в мысли закрадывался вопрос: вдруг здесь обитают и другие твари, способные разорвать на мелкие кусочки и поглощать затем тело в установленной их геномом последовательности? Другой ли это мир? Разве он, Борис, не умер? Ужасающие гипотезы не укладывались в голове, как и то, что они с Владом в принципе очутились невесть где. Возможно всё увиденное результат шока, а на самом деле, оба оказались в какой-то глуши? В конце концов, не всюду на Земле присутствуют огромные города. Но иллюзии моментально разрушались единственной переменной – сгнившим трупом, изрешечённым стрелами, а после пошедшим на поживу бессовестному мародёру, который трусливо удрал не оставляя никаких своих домыслов касательно действительности.
Борис думал над этим, продолжая лениво шаркать ногами, пока не напросился вывод: встреча с живыми людьми даст ответы на все возникшие вопросы. Мужчина прекрасно понимал, что ему необходимо вернуться к семье, но каким образом? И вообще – возможно ли это? Скиталец углублялся в собственные думы и не обращал внимания на происходящее вокруг. Тем временем его размышления прервало громкое хлопанье крыльев, зачавшееся справа от дороги. Борис испуганно дёрнулся, устремляя взгляд в сторону источника шума.