III
Стоящий на небольшом холме мужчина оглядел толпу перед собой, освещённую ярким светом десятков факелов. Несколько сотен, быть может и цельная тысяча бойцов терялась за спинами видимых рядов, с надеждой наблюдающих за лидером. Иные были при мече, у кого-то имелся шлем или щит, а некоторые схватили первую попавшуюся рогатину и двинулись вослед остальным, внемля окрыляющему призыву своего военачальника. В его глазах эти люди не походили даже на народное ополчение; скорее виделось сборище оборванцев, но именно оно являлось настоящей и единственной армией, с которой новоиспечённый командир собирался свернуть горы, преграждающие путь дальнейшим завоеваниям. Обыкновенные жители Верне́се Тровао́ст застыли в предвкушении приказа, способного переменить судьбу целого народа, и полководец не мог более заставлять их ждать.
Лёгкий бриз рождал из прибрежных окрестностей дух свежей рыбы и водорослей, унося терпкий воздух в пространные морские дали. По ночному небу мелькали обеспокоенные чайки, жалобным криком предупреждающие несведущих о кануне опасности, которая сгущалась алеющим пятном на развёрнутой карте Свободных земель.
Тельво Воинственный поднял над головой меч и с пронзительным рёвом направил клинок в отдалённое свечение зажжённых городских жаровен, которые чудились уймищей призрачных огней мерцающих около фамильных склепов предков, теперь сгинувших в непроходимых снегах оставленной позади родины. Орда вскликнула решительным согласием и проворно ринулась в штурм, следуя за ведущим сердце пламенем, озаряющим чеканные контуры неколебимых реалий будущего. Лидер нёсся в гуще бойцов, большинство из каких ещё не видело крови, намереваясь захватить Прибережье, затем одинокое село неподалёку, а далее, когда возникнет необходимость и падшее под страхом население переметнётся на его сторону – всю вражескую территорию.
Самопровозглашённый командир и помыслить не мог, что при случае двинет в наступление хотя бы дюжину верных ему соратников. Детские, а следом и юношеские мечты, когда перед глазами вырисовывались отряды воинов Чу́лы, или к отцу приходили с крупным заказом вооружённые ратники, для маленького Тельво обращались живыми событиями, где он могутный воитель, в первых рядах воодушевляющий боевым кличем своих товарищей по оружию. Но нужда всякий раз возвращала мальчугана из грёз, неволя работать до утра, и чудо, если не несколько дней подряд.
Не́цку, его отец, даже будучи кузнецом при клане Тельму́ча, приходился низкосортным слугой и лично служил тану. Однако нечеловеческий труд позволил таки освободиться от унизительных оков подобного существования становясь свободным оружейником другого правителя, Чу́лы, враждовавшего с его прошлым хозяином.
Настал момент, когда Чу́ла налетел на Тельму́ча, и противоборствующие кланы схлестнулись в кровопролитной войне, из которой нападающий вышел победителем, присваивая земли и людей сверженного лидера. Не́цку в ту пору работал не покладая рук, отчего редко отличался от унесённого с поля брани солдата. Чу́ла был потрясён подобной преданностью и неоценимой помощью, решив наградить услужливого кузнеца. Не́цку же не попросил золотых да серебряных гор, а пожелал лишь единственной девушки, бывшей рабыни Тельму́ча – красавицы Ависка́ры. Тан сдержал слово и разыскал деву, с коей Не́цку зажил вместе. Вскоре у них родилась дочь, а там и он – Тельво. Младенец невольно застал дальнейшие события, напрямую коснувшиеся их семьи.
Возмужавший сын Тельму́ча объявил Чу́ле войну, в которой и без того превосходящие силы отпрыска погибшего правителя нашли помощь наёмников из Свободных земель. Не́цку порывался остаться на островах и до последнего вдоха плечом к плечу бороться вместе с Чу́ла, но владыка велел спасаться бегством, прихватив жену и детей. Отец Тельво скрепя сердце выполнил просьбу, отправляясь с семьёй в скитания. Мерзкое, голодное, необычайно холодное время препятствовало задержке на одном месте.
Стужа наравне с битвами захватывала Верне́се Тровао́ст, щипая за пятки удирающую от крепнущей зимы фамилию.
Найдя пристанище на нейтральных территориях соседних островов, не являющихся предметом постоянных браней за клочки земли, семейство Не́цку наконец-то смогло остановиться. Неизвестность в местных кругах сыграла на руку, ведь теперь можно было не опасаться охоты за осколками клана Чу́лы, но также повесила кандалы безызвестности, ставя клеймо изгоев. Жуткая нищета и вечная жизнь впроголодь свела в могилу сестру Тельво, а спустя несколько дней, Не́цку не обнаружил жены. Поиски в несколько недель не принесли никакого результата – Ависка́ра пропала бесследно. Она могла пойти к роднику и пасть жертвой бандитов, которые лишь изредка омрачали эти спокойные земли своим присутствием, или не сумела пережить потери ребёнка, и, сойдя с ума, просто отошла в колючую степь. Кузнец расценил это как зов собственной воли и назвал сей поступок предательством, отказавшись прощать и бросая порожние попытки розысков, заглушая боль работой.