Меж Гордостью и Первоградьем было около четырёх вёрст пути, посему Яков заранее отправил командиров кружными путями, дабы вровень встретиться у крепи. Матвею предстояло миновать скудные насаждения почитай вырубленных лесов и глубокие, неподдающиеся счёту норы от выкорчеванных пней, а Яролику с Гремиславом густые заросли, сквозь кои лишь изредка проходили крупные караваны, вытоптавшие большак чуть ли не до самого Чистово́дья.
II
Полуденный зной затягивал тугую петлю на глотке каждого солдата, что маршировал полем перед крепостью. Прикосновения ветра скупо голубили прохладой разгорячённых рекрутов, настырный солнечный свет раскалял доспехи, будто кузнец заготовку клинка, неволя войско, как ему мнилось, плестись уже несколько часов, дозволив отдохнуть у ветвящейся стези, ведущей к Чистово́дью.
Спасительная тень лесных зарослей, которая сопровождала армию до развилины, стремительно редела, и чем севернее забиралось воинство, тем меньше оставалось сгрудившихся берёзок да осин, скромно притулившихся в высокой траве по обочинам шляха.
Яков Максимович на сей раз решил избавить бойцов от влияния умудрённого сражениями офицера, и спокойно вёл отряды под палящим солнцем, без повелительного крика, дабы не сломить моральный дух перед ещё только грядущим боем.
Добравшись до запланированной точки, войска разместились в лощине, между лиственным леском и вытоптанными полями, на которых визгливо горланило вороньё. К удивлению вояки, южный палисад Гордости облизывал огонь, подкравшийся с перевёрнутой повозки, около коей задыхалась пронзённая стрелами лошадь. Неподалёку валялся десяток погибших, однако расстояние не позволило достоверно определить их принадлежность.
Как только Яков Максимович устроился наблюдать, с востока навстречу вновь прибывшим войскам понёсся подбитый конь, волочащий в стременах бездыханное тело, облачённое в сине-жёлтое сюрко́.
Бойцы переполошились, резво выпрастывая ножны, а офицер тут же рассмотрел левый фланг, ища сил Яролика и Гремислава – леса нетронуто извивались.
Обезумевшую скотину схватил за поводья конюший Боян, ловко опрокидывая животное набок, стягивая ему ноги. Пока походящий на медведя конюх занимался тварью, пара солдат срезала стремена и оттащила чуть живого бойца в тень, где он с жадностью опорожнил целую баклагу воды.
Перешёптываясь, ряды заволновались, почуяв недругов, а остающийся холодным на эмоции Яков, незамедлительно обратился к пострадавшему:
- Цел, молодчик? – положив ладонь парню на спину, командир углядел единственную стрелу, проткнувшую ветхую кольчугу под правой лопаткой.
- Беда, Я…Я…Яков Максимович…. – воин не отрывался от пития, смачивая высушенный жарой язык.
- Так, по порядку докладывай! – суровый взгляд пронзил ответчика. – Младка, беги к повозке да вызнай как там в крепи. Гляди мне, ежили что – назад вертайся! – жестом отправляя разведчика вперёд, офицер вернулся за разговор.
- Там…там…. Убили Матвея Степановича! Знать, заприметили нас…супостаты…. – переводя дух, воин продолжал. – В Ду́бовку наши ринулись, да враги за ними…. Половина! Не медлите, Яков Максимович, перед Гордостью едва ли полторы тысячи осталось – крушите недругов….
- К лекарю его, живо! – Яков рявкнул в гущу мужиков. – Так, ты – коня с телеги бери и ветром к Гремиславу – пущай под хвост Тельво вожжей поддаст! – крича случайному ратоборцу, лидер оголил меч. – Бойцы – на врага!
Режущий слух звон металла вырвался из зарослей опрокидывающим сквозняком, а следом, шагая в ровном темпе, на волю показались организованные отряды, стеною щитов напирая на крепость.
Частокол близился, становясь клыкастой волчьей пастью, преследующей охотника в лунную зимнюю ночь. За массивной изгородью виделась уймища тел павших защитников и убиенных захватчиков, распростёршихся вокруг запертого каменного строения, что ниспосылало на головы врагов смертоносные иглы стрел, поражающие без промаха. Внутренний периметр Гордости пал, скалясь загнанными в угол воинами, которые обессиленно отмахивались от ворогов, забираясь на деревянные нагромождения у палисада. С верхушки главной постройки, ручьём стремясь по степи, летел отчаянный звук горна, силясь призвать на помощь жителей и стражников ближайших селений, однако все потуги растворялись в ветре, кой обращал лоскутками столь необходимое прошение.
К тому времени как отряды Якова добрались до Гордости, с запада уже нёсся сокрушительный поток свежих союзников, опережающий войска Тельво, которые праздно искали остатки разбежавшихся по холмам Ду́бовки ратников. Внутри крепости притаилась добрая сотня обритых варваров, выкуривающая из цитадели чудом спасшихся солдат.