Найдя в себе силы, неуверенно перебирая ключи, мужчина вошёл в квартиру.
- Папа, папа пришёл! – навстречу ему бросился Славик, заключая в крепкие объятия.
Преодолевая весь коридор, следуя на звук открывшейся двери, из кухни доносился шум плиты и запах чего-то жаренного, из-за угла выглянула Ольга, рукавом зелёного ситцевого халата смахивая прядь растрёпанных волос с глаз:
- О, ты уже вернулся? – она приветствовала Бориса лучезарной улыбкой, в которой прослеживалась тень надежды, немой вопрос: «Ну как? Всё получилось?».
- Уже…. – усталый голос будто ответил на мысленное вопрошание.
- Как день прошёл? – глубоко вздохнув, не нуждаясь в отклике, Ольга скрылась в поварских чертогах.
Борис с притворной гримасой выпроводил сына, а сам направился к жене, освобождаясь от надоевшей за день одежды.
Мимо мелькнули унылые стены коридора, прямоугольная рамка со сколотым углом в которой красовалась чета с новорождённым ребёнком, и небольшая полка, удерживающая кучу всяческих мелочей собирающих пыль. Миновав арочный проход, мужчина опёрся на косяк и виновато посмотрел на возлюбленную: Ольга мешала настолько обожаемый им борщ, не походивший ни на один в мире рецепт, от которого исходил глубокий аромат пряных трав и вызывающий голод запах, наверняка обещающий сытую трапезу. Завидев Бориса, девушка отложила половник, развернулась, сложа руки на груди, глядя на мужа с любопытством и нетерпением.
Борис вздохнул, тут же отказываясь говорить всё то, о чём помышлял ранее:
- У меня нормально всё, день прошёл как обычно – уверенность плавилась под пристальным взором Ольги.
- Правда? Какой-то ты совсем уж сегодня усталый, – она прищурилась, – и печальный. Что-то случилось? – встревоженный взгляд буквально коснулся мужчины.
«Да, случилось! Какой-то мелкий зажравшийся мудак отобрал у меня работу, и теперь нам придётся сидеть в дерьме и во всём себе отказывать, как в принципе и всегда! Хотя, мы ведь привыкли к нищете, да? Но это ничего страшного, поскольку у нас есть любовь, и она проведёт через невзгоды, так ты говоришь?! Если дела не пойдут ещё хуже, то…. Господи, этот сопляк завтра выходит на работу, мою работу! Как мне его….».
Монолог остался там же где и зачался, вместо этого, донеслось скупое:
- Нормально всё.
Немного погодя, Борис продолжил:
- Мы не сможем поехать на море в следующем месяце. Стиральная машина тоже отменяется. Ни в следующем месяце, ни потом, скорее всего – никогда! – он произнёс это с неожиданной даже для себя честностью и готовностью, осекаясь от округлённых глаз возлюбленной.
- П…. п…. Почему? – спросив, Ольга тут же замолчала.
Вкрадшись всем нутром в это молчание, оказавшееся красноречивее слов, проникнув в эмоции, мужчина ощутил необходимость в признании, которое, возможно, окажется бессильным.
Он уставился в пол:
- Послушай, только давай без нервов, хорошо? – как можно спокойнее и отстранённее начал Борис, – мне обещали повышение….
Глаза Ольги загорелись, словно говоря: «Так и знала!».
- Сегодня я разговаривал с Виктором Сергеевичем по этому поводу, и…. Короче, у Юрия Павловича есть сын, которого тот решил приобщать к семейному бизнесу, – голос усиливался, – опыта у мажора этого нет, но кто решится перечить?! Шеф усадит его на место заведующего – моё место. Вот и получается, что теперь я как лыжи на велосипеде! – кулак Бориса врезался в косяк, окрашиваясь рдяным.
- Но как же так? – Ольга сглотнула, – это точно? Может они одумаются, всё взвесят? Ну, в конце концов, что ты паникуешь раньше времени? – не выдерживая, из последних сил подавляя слёзы, девушка кинулась в объятия мужа.
- Уже всё решено…. – Борис обнял жену, ощущая, как намокает его рубашка под стремительным напором её слез, горьких, даже лишённых сердобольных всхлипываний.
Что оставалось делать? Успокоить, попытаться убедить, что всё будет хорошо, что жизнь и без высокой должности станет лучше? Бред. Борис осознавал всю бессмысленность ещё не начавшегося разговора, поэтому лишь поглаживал Ольгу по спине и тягостно принимал на плечи возложенный судьбой груз.
Борис не без труда сумел утихомирить горький плач супруги, и только затем отправился к Анастасии Игоревне, оставив всё ещё всхлипывающую Ольгу.
Из прихожей коридор тянулся к кухне, имея ответвление в апартаменты и санузел. Первая дверь вела в ванную комнату, а две других делились на жилые помещения: маленькие покои, где жила Анастасия Игоревна со Славиком, и довольно большую залу, являющуюся спальней, залом и рабочим кабинетом, в котором запирался Борис, долгими вечерами перебирая целые кучи документов.