- Полно. В сторону присловья эти шутовские брось – помрачнев, Яков продолжил, указывая на белёсое пятно в конце тоннелей – Там внизу решётка запорная имеется да механизм тяговый установлен. Поначалу город тайком снабжать думали через воротца те, однако не успели тропку проложить, будь она неладна! Нам с тобой, Пахом Янович, теперича надобно запереть ларчик, но одновременно приспособление вращать, иначе не закроем погребок наш. Давай, махнём по-быстрому, а паренёк покамест выход покараулит. Опосля в город вертаемся и перебьём недругов! Удобопонятен замысел мой?
- Так точно, Яков Максимович! У самого руки зудят! – оскаливаясь, пузан разъярился.
- Славно. Айда Пахом, закупорим горлышко да на выдержку бутылочку оставим! – Яков Максимович усмехнулся, поворачиваясь к Владиславу – А ты тута оставайся и гляди мне, дабы супротивники с тылу не прищучили! Ясно?
- Угу – Влад неопределённо кивнул, позабыв подобрать отвисшую челюсть.
Взмокшая парочка скорёхонько просеменила вниз, исчезая в густой пене пульсирующего хладом сумрака.
Владислав обречённо накренился на щербатые борта телеги и швырнул ненужный молот под ноги, провожая взглядом сизые завихрения.
Горячий уличный воздух ратовал с напирающим из тьмы сквозняком. В глубинах Верхгорода бряцала раскалённая сталь и ссаженные криком голоса, которые будто бы приближали расправу над дерзкой шайкой неосмотрительных захватчиков.
Мужчине чудилось, что проистекающие окрест зверства являются фантасмагорическими обрывками психоделического сна – кошмара, обличающего изнаночную часть привычной реальности. Бытующие здесь законы вверяли безграничную свободу порокам, а те в свою очередь отрицали всякую возможность своеволия, словно понуждая наличествующих тут существ безропотно подчиняться слаженной работе всеобщего механизма низменных инстинктов. Влад был отлично знаком с проявлением послевкусия наркотических веществ в сновидениях, как и с тщетными попытками борьбы в тех же грёзах, отчего должная степень удивления, присущая любому неискушённому очевидцу, попросту не зарождалась в нём, оставляя лишь смутные образы сомнений, подначивающих задать вопрос к правдоподобности. Данность напоминала парню напрасный бег от охотника, стезю жертвы с предрешённой судьбой, ноги которой обращались ватной заготовкой, неволя кротко принять предоставленную участь, вручаемую рачительными десницами главенствующего в этом измерении божества.
Влада внезапно передёрнуло, когда слюнявая пасть чернеющей пропасти плюнула в лицо неистовыми восклицаниями – внизу вспыхнуло нечто, повеявшее тревогой.
Выдранный из затянувшихся дум когтями неожиданности, мужчина поначалу растерялся, не осознавая последовательности необходимых действий. Его слух чётко улавливал яростные выкрики из пышущего ненавистью жерла, однако тело умышленно выжидало, как бы подбирая подходящий момент.
Ледяные стены отозвались эхом:
- Отродье сучье! Всех изрублю!
- Лучники! Пригнитесь, Яков Максимович!
Непреодолимая жажда поддержать нуждающихся в помощи соратников взяла над Владом верх. Он судорожно выискал брошенный молот, и хотел было стремглав окунуться в запашистое варево сражения, но беглая робость и мечущийся в поиске безопасного выхода взгляд подсказали-таки верное решение.
Взревев, обрушивая клевец на хлипкие борта гружёного короба, мужчина высвободил цельную гору формованных булыжников, чем сызнова соорудил телегу податливым тараном, правда, предназначающимся теперь в обратную сторону.
Владислав дышал усталым конём на бороне, спереди вертя непослушные изогнутые колёса, которые кое-как согласились повернуться к съезду, прилежно подпёртые камнем да отслужившим своё замком.
Ногой вышибая единственное препятствие, Влад резко, что есть мощи пихнул тотчас сорвавшуюся в глубокую хлябь повозку, сквозь рупор содранных ладоней предостерегая воюющих в недрах темени знакомцев:
- Берегись, сейчас всех по стенам размажет!
Его услышали: офицерская брань была тому подтверждением.
Вибрирующий гул овальных ободков встретился с инородным рёвом противников, а затем, острый металлический грохот завершил волнения, накрыв занавесом тишины зловещую чёрную дыру.
Чуть погодя, из непроглядного пыльного флёра, схватившегося безмолвием, показался окровавленный Яков, дланью велящий убираться подальше от складов:
- Уходим! Давай, бежим отсель! – он сжимал у основания торчащую из плеча стрелу.
- А этот, толстяк где? – подрываясь, Владислав недосчитался союзников.