Выбрать главу

    А вот и дом  шестнадцать – на это указывал железный кругляш, приколоченный к потемневшему забору. Судя по его неприглядному виду, этот указатель висел здесь лет сорок – не меньше. Виктор остановился перед забором, до половины своей высоты заваленным снегом, и поискал в нем глазами что-нибудь похожее на вход. Забор непрерывно тянулся до следующего дома, и все же Виктор углядел в нем нечто среднее между дверным проемом и собачьей дырой, в котором виднелась плохо подогнанная калитка. То, что это вход во двор, можно было определить и по кое-как расчищенной площадке перед проемом.

   Постояв немного и безуспешно поломав голову над тем, с какими словами обратится он к хозяйке, Виктор глубоко вздохнул и открыл покосившуюся дверь, благо даже простая щеколда на столбе отсутствовала. Потревоженная калитка пронзительно завизжала проржавевшими петлями, заставив непрошенного гостя содрогнуться от испуга. Тем не менее, Виктор перешагнул неструганное бревно, выполнявшее роль порога, и очутился во дворе. Старательно прикрыв за собой калитку, он огляделся.

    С первого взгляда было ясно, что двор является общим сразу для двух домов, чьи крыльца выходили на него с обеих сторон. Обширная площадь между крыльцами и домами была занесена снегом, из которого местами торчали какие-то бочки, обломки досок и всякий хлам. В глубине двора виднелся старый сарай с крышей, готовой вот-вот проломиться под тяжестью снежного покрова. Отсутствие хозяйской руки здесь просто бросалось в глаза.

     Сразу от калитки вели две тропки: одна направо, другая  налево, и обе заканчивались каждая у своего крыльца. « Прямо как в сказке, – подумал Виктор. – Направо пойдешь – богатому быть, налево пойдешь – женатому быть…А прямо пойдешь – убитому быть!» Да уж…Богатства здесь точно не найти. Жену – тоже вряд ли. А вот убитому быть…– Он бросил взгляд на сарай, занесенный снегом и все более утопающий в сумерках. – Похоже, убить здесь могут легко, главное – закопают, и никакая милиция не найдет! Но, – усмехнулся он своим мыслям, – прямо у нас тропинки нет, только нетронутый снег…Выходит, будем живы!»

    Он как мог пытался поднять себе настроение, которое у него стремительно портилось.

 Все, что он видел, вокруг себя, действовало на психику весьма угнетающе.Однако делать было нечего: явился, так надо выполнять то, чего ради пришел. И Виктор отправился по левой тропинке, ведущей к дому номер шестнадцать.

    Старый дом с замшелыми бревенчатыми стенами и провалившимся в землю крыльцом стоял темен и неприветлив. В маленьких покосившихся окошках сгущался мрак. Впечатление было таково,будто здесь давно уже никто не живет. « Вот ведь зараза! – с крайней досадой подумал Виктор. – Да этой тетки, похоже, тут и в помине нет!..»

    Вдруг громко хлопнула дверь соседнего дома.

    – Эй-эй! А вы, простите, к кому?

     Виктор невольно вздрогнул и обернулся. На крыльце дома напротив стояла крепкая женщина средних лет, укутанная в теплый платок. Голос у нее был звонкий и требовательный.

    – Извините, я…– промолвил Виктор, застигнутый врасплох.– Мне нужна Раиса К-ва…Она здесь проживает?

    – Здесь! – с вызовом ответила тетка. – А вы, мил-человек, кто будете?

    – Я к ней по делу…– уклончиво отвечал Виктор. – А она-то сама дома, не знаете?

    – Нет ее дома, – не слишком любезно сказала женщина.– А вы откуда? Из милиции?

    – Я что, неужто на мента похож? – искренне удивился Виктор.– Или к ней милиция то и дело наведывается?..

    – А шут вас разберет, на кого ты там похож, – проворчала соседка. – Раиса вернется, мне надо ей сказать – кто и зачем к ней приходил? Как-никак, одним двором живем…

    – Да не волнуйтесь вы, худа ей не сделаю, – сказал Виктор. – И я не из милиции. Но у меня дело очень серьезное и лично к ней…Вы уж извините.

    Соседка была явно заинтригована таким ответом и взглянула на Виктора с критическим интересом. А он между тем продолжал:

    – Скажите лучше, пожалуйста, когда мне прийти, чтобы ее застать? И с ней поговорить, и вас не беспокоить…

   – А я не знаю, милый…Она обычно дома сидит, как сыч, днями не выходит, а то возьмет, да и пропадет куда-то. Женщина она одинокая, нелюдимая, ни с кем не общается, когда уходит, мне не докладывает…