Но мысли упорно возвращались к прошедшему дню.
Стоило закрыть глаза, как перед ними снова возникала Танька. Но не сегодняшняя, а та, школьной поры. Модно и дорого одетая, которая вскидывала голову и смотрела на нее сверху вниз презрительным взглядом, а потом цедила сквозь губу:
– Нестеренко, на какой помойке ты одеваешься? Что, совсем нищебродка?
Катя открывала глаза и вспоминала Таньку новую. Одетую… ну, тоже модно, правда, с отставанием от трендов лет эдак на пятнадцать, с поддельной сумкой и умоляющим взглядом. Два этих образа ну никак не хотели сцепляться между собой, будто это были совершенно разные люди, и обидчица из класса не имела ничего общего с той, что пришла устраиваться к ней на работу.
Затем снова проваливалась в сон. Видела офис и улыбчивого Буракова, что-то тихо говорящего двум мужчинам у окна. И снова Танька была там, где-то на периферии сознания, в глубине офиса и за столом.
Потом Бураков пропал. Люди тоже пропали. И осталась одна Танька – спокойно сидящая за столом старшеклассница в короткой юбке. Потом все заволокло туманом, а Катя снова бродила по старой школе и все никак не могла найти выход.
Она проснулась и рывком села. Потерла лицо ладонями и, щурясь, нащупала мобильник на прикроватной тумбочке. Пять тридцать утра. Уснуть уже точно не получится.
Зябко кутаясь в халат, Катя пошла на кухню и сварила кофе. Долго стояла с чашкой у окна и смотрела на просыпающийся город. Неспешно собиралась, прокручивая в голове варианты. А их особо-то и не было. Но и в благие намерения Ивлевой она тоже не верила, хотя у той и был один существенный плюс: Катя знала одноклассницу как облупленную. Да, люди могут меняться, но база, характер остаются прежними. А вот какой сюрприз выкинет незнакомая секретарша…
В словам Ивлевой насчет Буракова Катя поверила сразу. Это прекрасно укладывалось и в характер самого Вадим Евгеньевича, и в то, что Танька ну ниоткуда не могла узнать, кроме как из ближнего круга, что на Катину должность претендовал Стас – один из близких приятелей Вадима. Так что она действительно подспудно ждала какой-то подставы. Но не такой же. Это уж было как-то совсем по-киношному, но…
В начале восьмого Катя набрала незнакомый номер и решительно произнесла:
– Ивлева, привет! Ты что, спишь, что ли? А ты просыпайся. Занеси документы, и в понедельник к девяти на работу. В курс дела введу по ходу. Да, там и поговорим. Не по телефону. – И нажала отбой.
На другой стороне, сидящая на кровати Татьяна продолжала прижимать к уху трубку. По ее щекам катились слезы. Быстро утерев их тыльной стороной ладони, она набрала номер и сказала:
– Доброе утро, мам! Ты как? Я чего звоню-то… Деньги будут. Не переживай, я устроилась. Собирайся!
............
Таня вышла на работу в понедельник. Нарочито глухая водолазка, темные брюки и жакет, строгий пучок и минимум косметики. Несмотря на такой минимализм и грустный взгляд, выглядеть она стала моложе. И строже.
– Молодец, отлично выглядишь, – сдержанно похвалила ее Катя, про себя упомянув о "можешь же, когда хочешь". – Пойдем, введу тебя в курс дела.
Таня кивнула и механически пошла вслед за ней. Мысли ее были далеко-далеко. Послезавтра мама вылетает в клинику. Потом… потом долгий путь, реабилитация. Чем придется платить за это, она старалась не думать, но мысли упорно лезли в голову.
Через два часа после Катиного звонка с известием, что она принята на работу, ей позвонил Бураков и сердечно поздравил с назначением на новую должность. Таня промычала в ответ что-то невнятное. Вадим Евгеньевич не растерялся и вежливо осведомился о здоровье мамы. Она напряглась.
– Я знаю, что вам не хватает некой ощутимой суммы, – без обиняков объявил звонивший.
– Да, – упавшим голосом подтвердила Таня. – Но я что-нибудь придумаю. Это не срочно.
– Это прекрасно, что вы придумаете, – мило ответили ей, – но помните, что у вас есть друзья, которые помогут вам в случае необходимости. И уже помогают. – И отключились.
Она с ненавистью швырнула телефон на кровать и обхватила голову руками. Отказаться бы от этого всего. Гордо вернуть одолженные Вадимом финансы, позвонить Кате и сказать ей, что она отказывается.
Но… деньги потрачены, а время утекает, как вода сквозь пальцы. Месяц-другой, и будет уже слишком поздно. Если уже не поздно…
– Так, здесь твое рабочее место, а здесь – кофемашина, – вернул Таню из собственных мыслей голос Кати. – Кофе я люблю без сахара – черный или эспрессо. Но это на будущее.
– Я запомню, – пообещала она.
– Работы предстоит много. – Бывшая одноклассница с нетерпением посмотрела на наручные часы. – Сама понимаешь, в какой корпорации работаем.