– Ты че, Серёнька! – пробормотал Чемоданов. – Какой телефон? У меня отродясь телефона не было.
Я продолжал обыск уже просто от отчаяния. Посмотрел на кухне, в пустой комнате, потом заглянул в ванную и туалет. Я не нашел даже телефонной проводки.
Я выглядел круглым идиотом. Толкнув ногой дверь, чтобы не сквозило, я вернулся к Чемоданову. Он напяливал на себя свои пионерские шорты.
– Ты ж меня заикой так сделаешь! – пожаловался Чемоданов. – Я сплю. Вдруг грохот… Представляешь, что я подумал?
– Я заплачу тебе за новый замок, – сказал я, опускаясь на стул и расстегивая пальто.
Пришло состояние отупения. Я зачем-то вынул из кармана мобильник, нажал, без разбору на клавиши и сунул его обратно. Чемоданова не на шутку взволновало мое странное поведение.
– Что с тобой? – допытывался он, натягивая на свои узкие плечи нелепую розовую водолазку. – Может, тебе приготовить кофе?
– Ты кому-нибудь говорил про диссертацию? – спросил я.
– В каком смысле? – заморгал глазами Чемоданов, что мне очень не понравилось.
– В прямом смысле! – злобно проворчал я. – Ты говорил кому-нибудь, что продал мне диссертацию?
– Да что ты, Серёнька! – перекрестился Чемоданов. – Типун тебе на язык! Кому я скажу? Зачем? У нас с тобой мужской договор…
– Какая-то сволочь пронюхала, что диссертация не моя, – оборвал я его. – И теперь достает меня телефонными звонками… Нашел бы – убил!
Чемоданов покачал головой и стал теребить свои мясистые влажные губы.
– Богом клянусь, я никому не говорил, – произнес он. – И под пытками не скажу. Ты на меня не думай. Моя совесть чиста…
– Что это ты про совесть вспомнил? – с подозрением сказал я, с прищуром глядя на Чемоданова.
Я не знал, верить ему или нет. В самом деле, какой ему резон кому-либо рассказывать про диссертацию? И без того трясется над деньгами. Наверняка думает, что если моя идея с защитой провалится, то я нагряну к нему за баксами. Пусть так думает и впредь.
– Ладно, – подвел я черту. – Я к тебе, в общем-то, по другому делу. Диссертация-то у тебя слабенькая!
Чемоданов молча пожал плечами, мол, ничего поделать не могу, другой нет и не предвидится. Но мне понравилось выражение его лица – как у двоечника, которого отчитывает учитель. Значит, верит мне безоговорочно, возражать не пытается.
– Умные люди прочитали, – продолжал я, внимательно наблюдая за реакцией Чемоданова, – и за голову схватились. Наковыряли огромное количество недостатков.
Чемоданов вздохнул и развел руками.
– Но самый главный недостаток – вот! – С этими словами я вынул из кармана листок с замечаниями Календулова и протянул его Чемоданову.
Тот взял, развернул и уставился в формулы и цифры.
– М-да, – протянул он нечто неопределенное и почесал затылок.
– В общем, так, – сказал я требовательным голосом, чтобы Чемоданов не вздумал отнекиваться. – Даю тебе два дня на то, чтобы халтуру исправить. Допиши необходимые выводы, и я от тебя отстану.
К моему негодованию, Чемоданов вдруг сложил лист и протянул его мне.
– Не, Серёнька, – покачал он головой. – Не буду. Я завязал.
– Что значит «завязал»?! – вспылил я.
– Я с физикой больше дел не имею, – пояснил Чемоданов. – Она у меня уже в печенках сидит. Тошнить начинает, только о ней подумаю.
Я от негодования даже вскочил со стула.
– Вот что, непризнанный гений! – крикнул я, размахивая у лица Чемоданова кулаком. – Ты что меня под монастырь подводишь? Сплавил мне черт-те что – и в кусты! Да если бы я знал, что в диссертации нет главных выводов, я бы ни за что у тебя ее не купил!
– Да пойми ты! – сдавленным голосом оправдывался Чемоданов. – Это вчерашний день! Поезд ушел! Я к физике больше не возвращаюсь! Все! Точка! Амба!
– Хорошо, – произнес я, снимая пальто. От избытка эмоций мне даже жарко стало. – Я все понимаю. Тебе надоела физика. Ты давно не открывал учебники. Ты завязал. Но я прошу тебя! Надо собраться, взять волю в кулак и заставить себя довести работу до конца! -…да пойми ты меня! – пытался вставить слово Чемоданов, прикладывая руку к сердцу.
– Ты хочешь денег? Черт с тобой, я дам тебе денег! Сколько ты хочешь за две-три странички? Десять баксов?
– Не, Серёнька, не могу.
– Двадцать? – допытывался я.
– Даже за сто не буду, и не проси!
Я обалдел от такой наглости. Он отказывается от ста долларов, за которые рабочий месяц на заводе горбатится!
– Слушай, – произнес я, – ты меня лучше не зли. Мне отступать некуда. Коль я заварил кашу с твоей диссертацией, то расхлебывать ее будем вдвоем. Даю двести баксов – и ты немедленно приступаешь к работе!
Но негодяй Чемоданов опять отрицательно покачал головой. Я не мог поверить, чтобы этот немытый и небритый клоп проявлял столь необычное упрямство.
– Сколько же ты хочешь?! – рявкнул я.
Чемоданов не без удовольствия снова развернул листок, долго смотрел в него, морщил лоб, шевелил губами, будто считал количество символов и букв, и наконец выдал:
– Пятьсот долларов!
Я даже взвыл от желания схватить его за грудки и вышвырнуть в окно. Но не сделал этого, а лишь с шумным сопением полез в карман за бумажником. Я швырнул баксы на пол, развернулся и вышел. Из прихожей крикнул:
– Послезавтра к вечеру чтобы все было готово!
С силой захлопнув за собой дверь, я вышел на лестницу и сплюнул на пол. Не успел я спуститься на один пролет вниз, как услышал голос Чемоданова:
– А кто за замок платить будет?
Я не успел открыть рот, чтобы выразительно ответить, кто будет платить за замок, как в кармане подал голос мобильник.
– Да! – гаркнул я, и эхо покатилось по всем этажам.
– Мы не договорили, – услышал я тихий голос «друга».
– Слушай! – заорал я, едва не засунув трубку себе в рот. – Когда ты подохнешь, я отведу на твоей могиле естественные надобности!
– Зачем же так грубо? – отозвался сверху Чемоданов, принявший мою угрозу в свой адрес. – Я же хочу как лучше…
Я отключил телефон и закрыл рот. В таком онемевшем состоянии я спустился вниз, к машине, рядом с которой усердно чесалась вшивая собачонка.
Глава 8
Капкан для «друга»
В этот же день я забрал у Календулова машинописный текст диссертации и привез ее домой. Эта стопка листов с помятыми краями, покрытая неровными строчками, оставленными дешевой пишущей машинкой, была главной уликой. По шрифту можно было определить, на какой машинке печаталась диссертация. Если эта машинка до сих пор хранилась у Чемоданова, то припереть меня к стене было проще пареной репы.
Ввиду исключительности случая я позвонил Насте и пригласил ее к себе.
– Я решил сжечь диссертацию, – сказал я ей и подробно разъяснил, что меня подтолкнуло к такому решению.
– Правильно, – согласилась Настя, прохаживаясь по комнате и рассматривая декоративные тарелки, развешенные на стенах. – Пусть потом этот твой «друг» докажет, что диссертация принадлежит Чемоданову. Но сначала ты должен позаботиться о доказательствах, что она принадлежит тебе.
– А что я должен сделать? – пожал я плечами.
– Эх, ты! А еще кандидатом наук хочешь стать! – пристыдила меня Настя и постучала меня кулаком по лбу. – Включай компьютер, садись за клавиатуру!
Я безропотно подчинился. Настя хоть и грешила неуемной жаждой командовать мною, но у нее была светлая головушка, и ко многим ее советам стоило прислушаться.
Подойдя к столу, она склонилась над диссертацией и вытащила из стопки первый попавшийся лист.
– Открывай новый файл и переписывай весь лист от и до!
– И формулы?
– Естественно, и формулы!
Я стал корпеть над клавиатурой. Когда я закончил вводить страницу, Настя спросила:
– В прошлом году… скажем, четырнадцатого июля, ты был в Москве?
– Конечно. Я в отпуск только в конце августа ушел.
– А в командировке в этот день случайно не был?
– Нет, не был, – уверенно ответил я.
– Прекрасно! Тогда переустанови системную дату компьютера на четырнадцатое июля прошлого года. Тогда и файл сохранится под этой датой.
– Но зачем это?
– А затем, – вздохнув, сказала Настя, – чтобы доказать, что над этой диссертацией ты работал еще в прошлом году!