Спустя годы, студентом Литинститута, я приехал в Минск на побывку. Созвонился с Яшкиным, договорились о встрече. Коля заметно похудел, на носу очки в роговой оправе. «Мало зарабатываю, — посетовал он, — и живу с родителями, бабу привести некуда». От него-то я и узнал, что Сокол совсем молодым помер, от рака поджелудочной. Мы решили навестить Мозалева. Саня женился на нашей однокласснице Ире Ивашко — конопатой отличнице, которая все лезла ко мне в гимнастическом зале. Но я ее забраковал: в ней было что-то удушливо-мещанское, подколодное. И вот теперь — сидят оба в плюшевых креслах напротив, кооператив купили, двух девчушек завели. «А Лену Гантман помнишь?» — спрашивает Ира. Я киваю. «Папашу ее посадили!» — радостно сообщает она. — «За что?» — «Да „Жигули“ свои вздумал перепродать, наварить вишь хотел». — «За это разве сажают?!» — изумился я: на дворе был девяностый год. — «А как же! — ехидно ухмыльнулась Ира. — Ты там в Москве живешь, вольготно, тебе не понять».
Больше я их не видел. О судьбах своих одноклассников я периодически узнавал от Яшкина: такого-то кондрашка хватила, на поминках славно погудели. Коля наконец-то обзавелся благоверной, хотя потомства не дождался. «Открыл свой микробизнес, да он зачах. Работаю на дядю, зарплата мизерная, пью горькую,» — пожаловался он мне недавно. И еще с прискорбием сообщил, что обе дочери Мозалева, восемнадцати и девятнадцати лет, пока отец был в командировке в Японии, забрались на крышу девятиэтажки да и спрыгнули вниз. «Они с Ирой заперлись, никого видеть не хотят. Теперь где-то в Чехии отдыхают,» — приписал он напоследок.
Да, как ни крути, а Яшкин был единственным интеллигентом в нашем классе. Меня всегда восхищал его отец, ученый-лингвист из Академии наук. Неторопливая, безукоризненно правильная белорусская речь Ивана Яковлевича возрождала в душе надежду. Правда, в конце неизменно следовал тяжкий вздох: мучился человек, сознавал, один из немногих… Что же касается Игоря Пашковского — я до сих пор не уверен: возможно, он все ж таки отчасти еврей? Уж больно чернявый. Просто мог умело это скрыть, во избежание неприятностей. Жаль его, конечно. Тем паче, он ведь оказался неправ. Леночка-то Гантман открыла в Тель-Авиве свою музыкальную школу. По слухам, вовсю процветает, у нее полным-полно учеников.