Они пошли вдоль берега залива в сторону Пириты, где в красноватом свете вечернего солнца скользили белые треугольники парусов.
— Паруса? — удивилась Айта. — Разве море там не сковано льдом?
— Именно лед они и используют, — ответил Пальтсер, поднимая воротник пальто. На нем было новехонькое темно-синее пальто, особенно бросавшееся в глаза в сравнении со старой ушанкой и стоптанными ботинками.
Ветер дул прямо в лицо, рвал полы пальто, мешал говорить.
— Тебе не будет холодно? — спросил Пальтсер, приблизившись к спутнице так, что их бедра соприкоснулись.
Оба они тотчас отстранились друг от друга.
При этом Айта оступилась в снег у тротуара. Пришлось снять туфлю и вытряхнуть ее. Пальтсер поддержал девушку, хотя она могла бы опереться и на металлические поручни набережной. Даже сквозь зимнее пальто чувствовал галантный кавалер теплоту и мягкость женской руки. Взгляд его остановился на ноге, обтянутой тонким чулком, и Пальтсер впервые почувствовал, как его тянет к этой полноватой девушке. Он быстро заговорил:
— Ты так легко одета да еще ногу промочила. Пожалуй, следует вернуться.
— Мне совсем не холодно. На улице чудесно. Я так давно не гуляла. Так! Можем идти дальше. Спасибо. Как продвигается твоя серия опытов?
— На следующей неделе установка будет готова. Программу я в первоначальном варианте составил, и, возможно, уже к концу года можно будет говорить о некоторых результатах.
— К концу года?
— Ну, может быть, к весне.
— У тебя такая большая программа?
Пальтсер рассмеялся.
— Вот чему ты удивилась. А я думал, ты удивишься моему оптимизму. Может быть, и весенний срок — хвастовство, но тут уж ничего не поделаешь. Начальная фаза. Кстати, на прошлой неделе мне в руки попалась статья одного немца, доктора наук. Он уже пятнадцать лет занимается проблемой износа металлов. И у меня возникла еще одна дополнительная идея... Ну да ладно, это тебе не интересно.
— Думаешь, у меня такой узкий круг интересов?
— Ах так?.. Ну, тогда... Подожди-ка, я ведь еще даже не сформулировал свою тему. Скажем просто так: «Магнитное поле как компонент термической обработки стали». А теперь я хочу еще параллельно повозиться с износом стали, хотя в Советском Союзе этой проблеме уделялось много внимания. Практически на заводе можно пойти по некоторым новым направлениям, и, знаешь, у меня ведь необыкновенный ассистент!
— Ассистент?
— В прошлую субботу я рассказывал тебе о своем соседе по общежитию. Внешне он обычный рабочий, а по складу ума настоящий научный работник. Он никогда не спрашивает: «А что я за это получу?» Его интересует проблема.
— Как и тебя.
— Ну меня-то — естественно. Так вот. Износом металла вообще занимаются многие. Избежать параллельного исследования... Хм, попробуй избежать. Литература, которую можно достать в Эстонии, уже просмотрена, но что это дает. Целые страницы ссылок на диссертации, которые не опубликованы в печати. Вот если бы посидеть месяца два в Москве и покопаться в библиотеке имени Ленина! Слушай, лицо у тебя уже совсем посинело.
— Ветер.
— Свернем в аллею парка.
— Давай. Там тише.
В защищенной от ветра аллее разговор вдруг надолго угас. Поведение девушки показалось Пальтсеру странным. Приветливость и откровенность, которыми его так. шедро одарили на прошлой неделе, теперь, казалось, сменились скрытностью и замкнутостью. Поди разберись, что там у этих женщин в душе! Неужели Айта действительно каким-то шестым чувством ощутила волнение, на миг возникшее в нем, когда из туфли вытряхивали снег? Но почему женщина должна обижаться на мужчину, который ей явно не противен, за то, что в нем просыпается совершенно естественное желание? Нет, дело все-таки не в этом. Сегодня с самого начала выражение лица у Айты такое же, как сейчас.
Девушка, видимо, догадалась, что за ней наблюдают, потому что вдруг сказала с ожесточением.
— В ярость приводит меня эта жизнь.
— Ну-ну!
— Сколько дряни вертится вокруг науки. Только потому, что зарплата прельщает. Словно колбаса, повешенная перед носом у псов. Среди диссертаций полно лакированных пасхальных яичек, напичканных верноподданническим преклонением перед своими руководителями. И в то же время человек, который действительно хочет что-то сделать, вынужден проводить опыты где-то в углу на заводе, да еще по какой причине!
— Постой, постой, ты непомерно раздуваешь второстепенные детали. Наука движется вперед, как тяжелый корабль. Определенное количество балласта неизбежно. Зачем же сердиться и трепать нервы?
— А вспомни, чем кончилась дискуссия в биологии?
— Да, ты права. С точки зрения данного момента наша биология получила дикий удар. Целый большой канал исследований полностью закрыт. Но в чем дело? Ни один раздел науки не может искусственно отбросить наполовину исследованную проблему. И если это все же у нас случилось, да еще в таком большом объеме, то лишь потому, что представителям одного направления удалось использовать нашу централизованную власть. Но рассуди сама с точки зрения будущего. Политика отомрет вместе с государством, наука же — с обществом.