Но эти шалости осуждает построенная на основе той же цивилизации мораль.
Мораль, как известно, не неизменная категория, а приспосабливаемый к целям общества неписанный закон. Экспансионизм, стремление наций к завоеванию мира, явно имеет отношение к морали, которая осуждает бесплодную любовь. А что сказать о малых народах? У великих народов есть перспектива добиться влияния благодаря количеству населения. У малых народов в той же мере развито стремление к самосохранению. Одно обусловливает другое. Интересный побочный вывод...
Но вернемся к основным расчетам. Какой станет мораль в мире, свободном от экспансии? Когда единое коммунистическое общество сможет уже заниматься своей основной задачей, то есть направлять максимум усилий к тому, чтобы все люди на земном шаре были сыты и обеспечены всем необходимым, тогда бесплодное цветение не будет противоречить основной цели общества. Возможно даже, что на обилие потомства станут смотреть как на проявление ограниченности, невежества. Ведь если наука даст человечеству достаточно предметов потребления и продлит срок жизни индивидуумов, то, с другой стороны, мораль может прийти на помощь самым простым, уже давно испробованным и укоренившимся в практике методом — она не должна будет поддерживать многодетность.
Почему бы нет? Если разум, любопытствуя, уже проник в преддверие тайн жизни, почему же он должен стыдливо отворачиваться от тех областей, которые, хотя они и останутся в дальнейшем такими же деликатными, все же можно направлять и регулировать с помощью общих правил или общих оценок.
Когда-нибудь человек постигнет загадку клетки белка и таким образом проникнет в святая святых живого, отняв у бога привилегию на создание живой природы. Конечно, глину он не использует как первичный материал, в этом отношении он будет отставать от сказочного отца небесного. Но когда-нибудь человек искусственным путем создаст человека — это ясно. И не в шутку. И равноправие мужчин и женщин начнет действительно осуществляться лишь тогда, когда из аппаратуры лаборатории выйдет искусственно созданный человек из плоти и крови и скажет: «Я родился!»
Лежавший на кушетке мыслитель вдруг рассмеялся. Посторонний наблюдатель счел бы его сумасшедшим, так внезапно, так сладко вырвался смех из его горла.
— Кем же будет первый искусственный человек — мужчиной или женщиной? — спросил он вслух и расхохотался так, что на глазах выступили слезы. Ему совсем не было скучно спорить с самим собой и следить за удивительными выводами из небрежно, грубо построенного уравнения, изображающего развитие общества.
Вдруг он сделался серьезным. Если искусственные люди могут появиться, то зачем же их еще разделять на мужчин и женщин? Зачем наделять их радостями любви, которые так кратки по сравнению с теми страданиями, что следуют за любовью? Зачем вообще наделять их индивидуальными особенностями, самостоятельными мыслями, всем тем, что вызывает столкновение со средой? Да здравствуют вечно мужчина и женщина! Пусть вечно любят и страдают мужчина и женщина! Человечество не избавится от скучных, автоматически проходящих трудовых процессов, и для этого пригодится искусственный человек — толковый и бесчувственный, гибкий и невозмутимый. Тогда у настоящего человека останется достаточно времени для новых проблем и для того, чтобы хоть немного чувствовать себя богом на земле.
Месяц спустя выдался первый настоящий весенний день. Казалось, весь город торопится ловить воздух и солнце. И хозяйка собралась поехать на кладбище в Рахумяэ. Надо было привести в порядок могилу мужа, умершего осенью.
Квартирант, поздно вставший в это утро и только слышавший о прекрасной погоде, сразу же отказался от намерения совершить длительную прогулку. Хорошая погода бывает часто, а вот хозяйка не каждое воскресенье уходит из дому, а если и уходит, то квартирант в это время на работе или где-нибудь еще.