Константин (кричит, выходя из-за стола). Ева, я все же пойду! Меня и так уже заждались дома...
Ева (включая в коридоре свет, при этом видно, что она что-то прячет в пакет). Нет! (Куражливо, встав в дверях кухни.) Ка-анстантин! Обещай, Канстантин, что дождешься меня...
Она подходит и, положив руку ему на грудь, требовательно хлопает ладонью.
Ева (громко). Дождешься?
Константин чувствует, что не может отказать ей, зная, что почти точно - она пошла в магазин за бутылкой... и пить ему совсем не хотелось.
Константин. Дождусь, Ева...
Свет гаснет.
Картина третья.
Включается свет. Кухня Константина и Ольги. На столе какая-то еда. Пепельница. На часах полтретьего ночи. Оля слушает, облокотившись на стол.
Константин (стряхивая пепел). И бог бы с ней, ушел бы, но... глядя на нее, постаревшую, я видел Севу, изболевшегося, словно высохшего от тяжкого недуга... "Перед смертью все одиноки..." Меня эта ее фраза будто пригвоздила к этой кухне с пожелтевшим цветком и к этой одинокой Евке, которая когда-то была такой ослепительной... Куда все уходит? Куда? Все бежим, вытаращив глаза... И этот цветок, который все ронял свои листы, будто отсчитывал что-то... А я смотрел как, пересекая пустой двор, почти бежит, возвращаясь, Ева. Она торопилась, споткнувшись несколько раз, грузная такая, высокая...
Свет гаснет.
Картина четвертая.
Включается свет. Кухня Евы. Ключ повернулся в двери. И Ева, скидывая старое пальто с потертой чернобуркой на воротнике, входит на кухню, оживленно шурша пакетом. В руках ее бутылка портвейна... и деньги.
Константин. Быстро ты... но все-таки, Ева, я пойду. Меня дома ждут...
Она кивнула. И протянула деньги.
Ева (переводя дыхание). Вот. Передай Всеволоде... На лечение...
Константин. Ева, Сева не сможет их тебе отдать...
Ева. И не надо, это я свои дра-ага-аценности заложила, которые мне Евгеша дарил, на кой они мне!.. Пусть Всеволодя будет знать, что он не один... перед ее лицом... что его любят. Тогда он ее и бояться не будет... (Торопливо принимается открывать бутылку.) А то оставайся...
Константин. Нет, Ева, я все-таки пойду. Оля ждет меня, да и на работу завтра. Ты знаешь, Ева, спасибо тебе... Большое... За Севку...
Выходит в коридор, одевается. Ева сидит за столом, смотрит в окно. Константин появляется в дверях кухни одетый.
Константин. Ева, я пошел. До свидания...
Ева (оборачивается, идет проводить). Да, Костя, ты заходи... Заходи... И тебе спасибо... Сам знаешь, за что... Я ведь совсем одна. Сдохну тут, никто и не узнает.
Константин уходит.
Картина пятая.
Кухня Константина и Ольги. На часах полчетвертого ночи.
Константин. И как-то больно стало мне... за Всеволодю, за Еву, за всех нас... таких разных... в чем-то непутевых, где-то глупых, обычных людей, так одинаково боящихся одиночества и... смерти... Человек приходит в этот мир зачем-то, что-то ищет, к чему-то идет... любит... стремится... и погибает... Что это значит, - что он дошел? Или его остановили на полпути?..
Долго молчат. Ольга протягивает руку и кладет ее на руку Константина, лежащую на столе. Гладит ее.
Константин(улыбается). Оль, а когда ты поняла, что любишь меня?
Ольга. А помнишь, собирались на трехлетие нашего выпуска? Мы тогда рядом оказались... Знаешь, домой пришла, мама говорит, ну как, все изменились, наверное, а мне и сказать-то нечего... Потому что не помню. Почему-то застряло в голове лишь, как ты поворачиваешься ко мне и смотришь... (Смеется.) Ты тогда так изменился, а я напилась первый раз в жизни...
Константин (тоже смеется). А я, помню, тогда разозлился, что опять Ева не пришла, а потом вдруг тебя увидел... И тумблер переключился, как говорится...
Свет гаснет.
Занавес.