— Хорошо. К подружке недавно убежала. Сейчас приготовлю еду, заберу ее, и поедем. К брату еще загляну. Водителю не звони, мы на такси.
— Хорошо. От Смирновых еще нет новостей?
— Есть. Вика только, что прислала сообщение — чудо случилось!
— Правда?! Очень рад! Дай им бог всего самого лучшего теперь! Они красивая пара. Правда, ведь? Недаром Вика по нему с первого класса тащилась. И даже с тобой дралась! Еще в начальных классах. Помнишь?
Вадим издевался и веселился, прекрасно понимая, что рвет мне душу в клочья сейчас.
Но это хорошо! Это очень хорошо! Сейчас, я еще раз убедилась в правильности своих действий.
— Нет, Вадим, не помню такого, — ответила как можно спокойнее. — До вечера.
Отключившись, выдохнула!
Я очень-очень надеялась, что это мой последний с ним разговор! Если его благополучно возьмут сегодня, я завтра же сменю симку. Чтобы никаких звонков из сизо! Никаких! А в следующий же вторник подам на развод и начну процедуру восстановления в родительских правах.
Так, личные вещи нам забрать разрешат. Собирать их нет смысла, а то еще, опять же, странным покажется. И самое главное — нужно съездить к Паше, поговорить, чтобы они не разменивали мамину трехкомнатную. Теперь ее как бог послал.
Приготовила курицу, собрала вещи на первое время, забрала Надюшку от соседской девочки, купила племянникам сладостей и фруктов, и поехала к брату. Очень надеясь застать его трезвым. Депрессия у него, видите ли, после увольнения!
Надежды мои не оправдались. У Лизы были заплаканные глаза и ненормально красная щека. И такое зло меня взяло, что прям удавила бы! Благо дети остались на улице, на площадке.
— Где он?
— На кухне, — невестка как-то виновато опустила глаза.
О! Этот ее стыд, за то, что у тебя муж выродок, я очень хорошо понимаю. И где-то даже благодарна Вадиму, что хоть никогда по лицу не бил. Продуманный, гад.
Я решительно прошла в квартиру.
— Но его щас лучше не трогать, Ариш! — испуганно зачастила Лиза, идя за мной по пятам.
Не обращая на нее внимания, я шла на кухню, реально готовая просто удавить гаденыша!
Братец как раз наливал очередную. В бутылке уже было меньше четверти.
— А ну отставить! — рявкнула я. — Разговаривать по делу пришла. Марш умываться!
— Да я только первую, на опохмел! — виновато возмутился брат, испуганно вздрогнув.
— Ах ты у нас уже и трезвым жену бьешь!
Брат виновато опустил глаза.
— Это наше, семейное. Не лезь! — произнес жестко, так словно абсолютно уверен в правоте своих действий.
— Марш себя в порядок приводить! — рявкнула я. — Оброс пуще лешего! Позорник! Хоть бы детей постеснялся! Какой пример сыну подаешь!
Брат буквально сбежал от меня в ванную, а вошедшая на кухню невестка расплакалась от стыда и отчаянья.
— Ничего-ничего, Лиз! Щас мы ему мозги на место вставим! Не переживай! — утешала, прижав к себе, всем на зависть стройную мать четверых детей.
— Ой, нет, Ариш! Нет! Он агрессивным стал, не дай Бог, ударит. Его ж Вадим потом закапает! — распереживалась невестка.
— Нет уж! В этом случае я сама его закапаю, дорогая! Никакой мрази больше не позволю руку на себя поднимать! Чайку налей-ка.
Я поудобнее устроилась за обеденной зоной.
Брат вернулся через сорок минут, принял душ, побрился, причесался.
— Ну вот. Другое дело! — бодро похвалила я. — Хоть на человека похож стал. Перед женой извинись.
— Дождешься от него. Как же! — обиженно буркнула Лиза, перемешивая на сковородке яйца.
— Чего хотела то? — буркнул брат, пропустив наши слова, мимо ушей.
— Узнать, какого хрена ты творишь со своей жизнью?! У тебя четверо по лавкам! Четверо! Да жена, пятая! А ты, вместо того чтобы новую работу искать, бухаешь уже десятый день! Теперь за это платят, что ли? Тебе с этого будет, чем детей кормить?
— Да понял я! Я и так уже всюду зарегистрировался и резюме оставил. Глухо все! — брат понуро опустил голову.
— И это повод бухать разве?
— Да хорош уж нудеть, сестра! Своих проблем нет что ли? — огрызнулся брат, а у меня неожиданно слезы на глаза выступили, и горло свело.
— Я просто раньше так любила приходить к вам. Просто сидеть в уголочке и смотреть на то, как у вас все мирно и ладно. И радоваться тому, что все хотя бы не зря было. Не зря я весь этот ад терплю, не зря этот крест несу! Для меня это очень важно понимаешь? А теперь, ты сам все это портишь! Сам! Убила бы!
Таки не выдержала — разревелось. Видимо, сказалось общее напряжение последних дней.
— Эй, мелкая! Ты че? Ну че ты! Я найду работу! Честно! Я завтра же в центр занятости пойду! Обещаю! — брат подошел и прижал меня к себе. — Так и не смогла полюбить его? — спросил тихо, с тяжелым вздохом.
Я закивала, вцепившись в сильную руку брата, смотря, как по ней катятся мои слезинки.
— Так уходи, родная! Уходи! Все ведь давно минуло.
— Уйду! — решительно закивала я. — Уйду! Не могу больше! Ты только сними объявление об обмене маминой квартиры. Мы с Надюшкой туда переедем. Я буду сама вам плотить по десятке в месяц. Хорошо? Больше вряд ли получится.
— Какой плотить! Ты чего? Это же не наша квартира, родительская.
— Ну, вы же рассчитывали на деньги от размена, так что, чтобы без обид, я буду вам плотить. Все оформим официально, я буду выплачивать тебе Стёп, твою наследственную долю от стоимости родительской квартиры.
— Там же два миллиона четыреста двадцать тысяч выходит. По десятке, это ж более двадцати лет выйдет. Как ипотека прям. И когда ж мы такими темпами на машину накопим? — недовольно сощурилась невестка.
Глава 27
— Ну и коза же эта Лизка! Может, недаром ее Степан то лудит? — размышляла Вера, жуя конфету.
— Коза, Вер, это ты! — заявила я, придвинувшись к подруге поближе. — Ты как могла отправить меня в заведение, где все черте, чем занимаются, да еще и Смирнова туда пригласить?
— Нууу, я подумала, что там, в соответствующей интимной атмосфере у вас все и сложиться, как нельзя лучше, — судя по тону, подруга ничуть не каялась в содеянным.
Я устало выдохнула и прикрыла глаза. Девке тридцать с лишним лет, а мозгов с шестнадцати не прибавлялось, походу!
— Что? Ну, вот что у меня может сложиться с женатым предателем?
— Он по-прежнему тебе не верит? И даже прощения не просил? — округлила глаза, явно разочарованная Вера.
— Просил, как шрам нащупал. Дошло вроде немного, — признала я очевидное.
— Ах, уже и щупал! — мигом оживилась Вера
— Шрам на руке, Вер! — напомнила я.
— Ну и что! — отмахнулась подруга. — Простила?
Ох уж мне эта вечная Верина восторженность! Сейчас аж бесит!
Я тяжко вздохнула.
— Вер, ты перед кем-нибудь, когда-нибудь, стояла на коленях? Ты в соплях и слезах умоляла простить тебя за то, в чем ты не виновна? Тебя когда-нибудь отшвыривали в сторону, как мерзкую крысу?!
Горькие воспоминания снова сдавили горло и сердце, так, что слезы побежали по щекам.
— Ненавижу его! Ненавижу! Еще больше, чем Вадима!
Вера присела поближе и прижала меня к себе.
— Отпусти это, девочка. Отпусти! Бог его и так наказал уже, видишь? И не сердись на меня. Не могла я смолчать про Надюшку, когда фото Любочки их увидела. Худенькая, без волос совсем, а в огромных глазенках столько муки и надежды.
Валя принялась искать в своем телефоне фото, хоть я, честно говоря, и не хотела смотреть на его ребенка от другой женщины. Знала, что будет больно, но, что настолько и представить не могла.
Девочка действительно была крайне худой и болезненно бледной, но при всем при том, Любочка была похожа на Надюшку как двойняшка! Тот же овал лица, скулы, губы, лоб. Но главное — идентичные глаза. Глаза их общего отца.