Черт!
Ярость в груди вспыхнула в мгновения ока. Пальцы сами собой сжались в кулаки, я схватил с полки маленькую вазочку и запустил ею в стену.
Иногда пар выпускать лучше так, чем срываться на людях.
— Игорь! Что случилось?! — испуганно спросила Арина, выходя из ванной.
— Что у тебя с ним было? — выпалил рефлекторно, так зыркнув на девушку, что она шарахнулась в сторону.
— С кем? Вадим звонил?! Что сказал? — мгновенно всполошилась Арина.
— Нет. Не звонил. Не звонил. Извини. Черт! Садись есть, пока не остыло.
Арина шокировано уставилась на меня, потом перевела глаза на осколки вазочки на полу и поняла все по-своему;
— Что случилось? Зачем разбил? Новости нехорошие?! Не скрывай от меня! Слышишь! Не смей!
— Нет новостей, Арин. Я просто злюсь. На себя злюсь. Твоя правда — я привел сюда эту мразь. Проморгал! Хреновый из меня спец по кадрам.
— Я не меньше виновата. Если бы была все время с ней, этого бы не случилось!
Видеть слезы Арины было невыносимо. Подошёл и аккуратно вытер их пальцем. Она не отстранилась, только с мольбой смотрела в глаза.
— Будет нам урок на будущее. Я найду ее, Арин. Обещаю. Поешь, прошу.
Мы сели за столик, на котором стоял поднос, и принялись за еду. Арина впервые смотрела на меня так пристально, словно искала ответ на какой-то важнейший вопрос сейчас.
— Ты ведь специально перевелся в академию после третьего курса? Не случайное решение, да? Ты мечтал, что выучишься на отлично, станешь лучшим спецом и однажды посадишь Вадима, пусть даже и, подставив, но ты разрушишь его жизнь так же, как он однажды разрушил твою? — спросила наконец, дрожащим голосом.
— Да, именно так. С этими мыслями вставал и ложился ежедневно, все эти восемь лет, — подтвердил очевидное, искренне не понимая укора в глазах бывшей.
— И мою за одно, да? Мечтал, как оставишь меня без средств к существованию, опозоренную и бездомную. Именно это двигало тобой все эти годы? Я права? Мечтал еще раз плюнуть мне в лицо и рассмеяться?
— О тебе не так, думал, — признался честно.
— А как думал?
Хотел добиться от него признания, о том, как было все на самом деле, и если права ты, думал, что и его убью и на себя руки наложу тогда. Думал, что не смогу жить с таким грузом. Не смогу тебе в глаза смотреть. И верь — не смог бы, если бы не дети.
Я чувствовал, как по моим щекам бегут скупые слезинки, Арина отвернулась, чтобы смахнуть свои.
— Я так ждала, что позвонишь, что раскаешься. Попросишь прощения и спасешь меня! До последнего ждала! Только этой надеждой и жила.
Слова Арины убивали меня без ножа! Я очень хорошо, понимал ее отчаянье. Я чувствовал его каждой клеточкой. Именно оно и подтолкнуло Арину к страшному, потому что, она действительно ждала меня до последнего. Лишь когда осталась с ним наедине, в номере для новобрачных, надежды и силы оставили ее окончательно.
— Я знаю, что нет мне прощения, Арин! Знаю! Вижу, как тебе до сих пор больно даже смотреть на меня! Я предал тебя! Обманул твои ожидания. Ответь мне лишь одно, скажи, как есть — если я умру, тебе станет легче и спокойнее?
Глава 43
Арина посмотрела на меня очень внимательно, так словно прямо сейчас и решала мою судьбу, достоин я жить дальше, или нет.
От крайне внимательного взгляда меня пробрало мурашками, если скажет что-то типа — Да я даже не заплачу, если тебя не станет. Я ей-богу, больше не смогу смотреть ей в глаза. Это признание окончательно убьет все хрупкие надежды на мир и какое-либо будущее.
Арина мучила меня своим пронзительным взглядом довольно долго, затем произнесла очень тихо:
— Пожив здесь, рядом с тобой, я поняла, что смертельно устала злиться, и обижаться. Эти эмоции негативные, они тяжким грузом, лежат на моей душе, отягощают ее, тянут куда-то вниз и не дают дышать свободно.
Я устала от этого. Я хочу дышать свободно, полной грудью. Я жить хочу! Жить, а не держаться за темное прошлое! Так что, считай, что я тебя простила, и больше мы к этим темам возвращаться не будем. Хорошо?
— Хорошо. Но мне только считать, что ты меня простила, или ты простила действительно? Мне это принципиально важно, пойми.
— Я же сказала — обида тянет вниз, а я снова хочу крылья за спиной. Вперед идти хочу.
На губах Арины расцвела теплая улыбка, и мне захотелось плакать. На сей раз, от счастья.
Я не видел этой обворожительной улыбки, в которую был влюблен с первого класса, целых восемь лет! Именно без этой улыбки я не мог нормально дышать и спать все это бесконечное время.
Боже! Неужели этот ад, наконец, закончился, и мы спокойно сможем пойти вперед, в будущее?
— Не плачьте товарищ майор. Не к лицу вам. — Арина встала и медленно подошла ко мне.
Я тоже встал и словно под гипнозом, все еще не отрывая глаз от чарующей, нежной улыбки, порывисто прижал ее к себе.
— Никуда тебя больше не отпущу, никуда! Слышишь! Как и прежде, каждый мой вздох, для тебя! Ничего не изменилось! Слышишь?! — шепчу совершеннейшую чушь, но чувствую, что слова эти идут прямо из души.
— Не отпускай! — шепчет в ответ так же тихо и льнет ко мне всем своим ладным телом.
Отстранившись от меня на долю секунды, Арина тут же жадно припадает к моим губам, крепко сжимая своими маленькими ручками мои напряженные плечи.
Боже! Как же я скучал по этим ощущениям! Как же мне их не хватало!
Мои руки действуют прежде моего разума.
Судорожно развязываю большой узел на поясе ее мягкого халата. Арина не сопротивляется, позволяет обнажить себя.
Когда мои руки ложатся на ее налившиеся от возбуждения груди, и в ладони упираются мгновенно затвердевшие соски, меня накрывает небывалым возбуждением.
Члену и даже яйцам, мгновенно становится до боли тесно в облегающих плавках.
Мы не прекращаем целоваться. Это просто невозможно! Я так скучал по медовому вкусу ее губ! По сладкому язычку! Каждое его движение, каждое соприкосновение с моим, дарят десятки волн, будоражащих вибраций что растекались по нашим телам тягучими, горячими волнами, от макушки, и до кончиков пальцев ног.
Сжимаю пальцами затвердевшие соски, и Арина отстраняется от меня с громким стоном, одновременно толкая меня к дивану. Я послушно отхожу, расстёгиваю ремень и быстро спускаю всю одежду вниз и сдергиваю футболку.
Арина сбрасывает халат и еще раз толкает меня, послушно падаю на диван, а она тут же устраивается сверху, лицом ко мне.
Мы снова начинаем жадно целоваться, я кладу руки на ее раздавшиеся за прошедшие годы бедра и млею от того, что она сама садится на член и начинает движения, позволяя проникать ему все глубже.
Как же в ней хорошо! Как горячо! Как сладко!
Я тоже начал двигаться, в такт с Ариной, но как бы ни хотелось, резких движений старался не делать.
Упаси боже, причинить ей боль и хоть чем-то напомнить ту проклятую ночь. С Вадимом, она наверняка, вспоминала ее каждую их близость, со мной же, должна забыть ее навсегда.
Каждое мое движение вырывало сладкий стон из горла любимой. Как и прежде.
Все как прежде, такая же гибкая, горячая, страстная. Я снова нашел свой рай на земле.
Она уже впустила меня в себя полностью, и сама каждый раз насаживалась на все длину, постепенно наращивая темп.
— Быстрее! Прошу! Бери меня! Бери! — шептала, задыхаясь, от беспрерывных поцелуев и своих резких движений.
Уговаривать меня, конечно, не пришлось: крепче прижал ее к себе и начал вбиваться в горячее лоно, которое увлажнялось с каждым моим движением все больше.
О! Это непередаваемо чувствовать, как внутри твоей женщины образуются горячие струи влаги! Божественно ощущать, как они стекают сначала вниз по члену, а за тем и по предельно полным яйцам.