Из серо-голубых глаз Вики, бежали ручейки слез, кажется, она только сейчас осознала, что натворила и искренне во всем раскаивалась. А ведь она не представляет и трети той душевной боли, что я пережила и по ее вине тоже. Хотя, теперь, я хорошо понимаю, что пережила она, когда много дней, каждую секунду боялась за жизнь дочери.
Прилетело ей прям в лоб, конечно. Да и сердиться теперь, после стольких лет, какой смысл? Только душу камнем зря отягощать, так что, достав из кармана брюк платочек, вытерла слезы одноклассницы и крепко обняла ее.
— Я верю тебе Вик и прощаю, но Игорь для меня, такое же прошлое, как и Вадим.
— Мне важно, Ариш. Правда. Спасибо. Но очень прошу — подумай еще. По-моему, вы уже испили свою чашу страданий до самого дна.
Я тоже так думала, потому и стремилась уехать. Несмотря на всю тягу к бывшему, которую все это время упрямо игнорировала.
У Игоря очень бурный темперамент, а я просто не переживу, еще раз оказаться без вины виноватой и униженной.
Не знаю сколько просидела на кухне, тупо буравя взглядом стену и роняя слезы в кофе.
Уже ведь обо всем договорилась, нашла в Новосибирске и работу, и квартиру, и школу. Все рядышком, в рамках трех улиц. И зарплата хорошая. Но радости не было ни грамма. Как ни странно, больше всего, меня пугало одиночество. Ни друзей, ни родных, ни любви.
Но с другой стороны — это же шикарная возможность начать все с чистого листа и построить все так, как хочу только я! Никто мне больше не указ!
— Мам! Ну, не плачь! Ну, давай не поедем, а? Я только привыкла здесь, — я не сразу заметила, что ко мне подкралась дочь. Выглядела девочка крайне несчастной. Посадила на колени и прижала к себе.
— Ничего, на новом месте у тебя будут новые друзья. И с этими не расстанешься. Сейчас поедем и купим тебе телефон. Будете общаться.
— А к Игорю заедем?
— Если хочешь.
— Мы уезжаем, потому что он не может на тебе жениться? Ты, как и папа не можешь выбрать с кем остаться? — огорошила дочь, очень внимательно заглядывая мне в глаза.
У меня в прямом смысле, челюсть отвисла.
— Ты с чего это взяла?? Кто тебе сказал такое??
— Сама догадалась, — спокойно ответила дочь, — Когда спросила деду Витю кто он нам? Сам ведь, сказал, что не чужой? Он ответил, что мой дедушка, но ведь не твой папа и не папин, значит Игоря. На него я очень похожа, больше чем на папу, значит, он тоже папа мне, но не муж тебе, так?
У меня волосы зашевелились от логичности, прозорливости и спокойствия семилетнего ребенка.
— И как давно ты это поняла?
— На второй неделе где-то. Но боялась тебе сказать, чтобы не обидеть.
Меня пробрало нервным смехом.
Дочка просто убивала своим мудрым спокойствием. А я-то, глупая, ночей не спала, думая, как буду отвечать на вопросы, кто такой Игорь и почему мы здесь, до сих пор живем. И даже странно было почему до сих пор не спрашивает. А оно вон чего! Ей, оказывается, давно больше нашего понятно.
— Как же я люблю тебя, моя умница! Ты б только знала! — шептала нацеловывая свое сокровище.
— Давай останемся здесь, мам! Игорь Мне нравится. Он мне говорил, что до сих пор, очень тебя любит, но сильно обидел и поэтому ты выбрала папу. Но теперь ты ведь с папой не останешься из-за Вики?
— Да. Ты права не останусь. Папа сказал, что любит меня, только чтобы тебя не обижать.
Прости. Господи, но я порадовалась, что от Вики мне есть хоть какая-то польза теперь. Надюше, стало хорошо понятно почему я больше не буду с Вадимом и не надо как-то изворачиваться и что-то придумывать.
— А ты его любишь?
— Уважала, за то, что заботился о нас всегда хорошо.
— А Игоря ты любишь?
— Любила. Раньше. Еще до папы.
— А потом он полюбил маму Любы, а ты папу?
— Да, так и было. Умница моя. Так и было.
— А на Игоря ты все еще злишься?
— Нет, не злюсь, милая. Давно не злюсь. Но остаться мы все равно не сможем, Надюш.
— Боишься, что он снова тебя обидит?
Последние слова моей умницы, стали контрольным выстрелом в лоб.
Не выдержала — вскочила и бросилась к себе в комнату.
Сердце просто разрывалось от боли. Дочь обнажила наконец самую простую истину, которая и не давала мне окончательно сблизится с Игорем.
— Мама! Мамочка! Не плачь! Он больше так не будет! Он пообещает. Хочешь? Ну не плачь! Если обидит — мы уедем! — кричала дочь за дверью.
Слезы в ее голосе мгновенно заставили меня взять себя в руки:
— Нет, доченька, я не плачу! Иди к себе. Собирайся. Сейчас поедем за телефоном.
— Хорошо!
Дочка радостно умчалась вниз, а я, утерев слезы, ответила на звонок Игоря. Он, как всегда, вовремя.
— Да?
— Я не успел попросить тебя о самом главном — привези Надюшу, попрощаться. Пожалуйста.
— Хорошо. Сейчас приедем. Только имей в виду — она уже давно оказывается догадалась, что ты ее отец. Потому, наверное, и привязалась так к тебе.
— Как догадалась? Откуда? Я не говорил! Клянусь!
— Она как-то спросила Салынского кто он ей, он ответил, что дедушка, а дальше, ребенок выстроил логическую цепочку. Основываясь на том, что вы очень похожи, и на том все же, что язык у тебя длинный! Ты зачем ей говорил, что любишь меня?
— Потому, что это правда, — просто ответил Игорь. — А ребенок, у нас с тобой получился просто замечательный и уникальный, согласись?
— Что есть, то есть, — кивнула, утирая слезы.
— Раз она все это знает и принимает спокойно, может и не будете уезжать? Вчера она мне звонила с телефона отца и говорила, что не хочет уезжать от нас. У нее был очень несчастный голос. Нет больше опасности нанести ей травму, нет и причины уезжать получается.
— Есть другая опасность…
— Вадим получит не менее семнадцати лет в совокупности, Арин. Поверь.
— Не в Вадиме дело Игорь. — выдохнув призналась, как есть. — Я боюсь снова поверить тебе, а потом оказаться опять без вины виноватой и отвергнутой. Второго раза я не переживу просто.
Высказалась и сразу легче стало, упала меж нами последняя стена. Игорь прерывисто выдохнул в трубку и шмыгнул носом, я не сомневалась, что он сейчас тоже плачет.
— Арин, я не буду клясться, что этого никогда не повториться, но ты знаешь, что дороже тебя, у меня нет никого, и не было. За эти годы и месяцы я многое переоценил и понял. Да, черт возьми! Просто повзрослел. И теперь только тебе решать, жить в плену своих страхов и боли из прошлого, всю оставшуюся жизнь, или прямо здесь и сейчас, ты позволишь нам всем стать счастливыми. Как по мне, то выбор очевиден, а заново начать, всегда успеешь.
Смирнов, как всегда, был до тошноты логичен и спорить с ним мне совершенно не хотелось, но ведь все уже решено…
— Я уже обо всем договорилась в Новосибирске. Меня ждут. С понедельника на работу в соцстрах.
— Это я обо всем договорился в Новосибирске. И ждут там не тебя, а нас, — спокойно объявил Смирнов.
— Как?
Возмущению моему не было придела!
Прощается он со мной! Отпускает он меня!
— Смирнов! Ты же обещал!
— Обещал отпустить тебя и отпускаю. Езжайте первыми, я приеду, как только выпишусь. Меня перевели туда, возглавлять одно из отделений нашей канторы.
— Но ты не сказал!
— Хотел сюрприз сделать. Ну признайся, что три недели самостоятельной жизни тебе б хватило, чтоб безумно по мне соскучится?!
Меня пробрало на смех, сквозь слезы.
Если быть совсем честной перед собой, то было безумно приятно, что меня никуда и не собирались отпускать. Просто хотели дать время успокоиться, все понять и прочувствовать. Но, то, что без Смирнова мне жизни нет, я знала уже очень хорошо.
— Я уже скучала! — призналась, утирая слезы умиления.
— Жду вас, мои хорошие. Очень-очень жду.
Конец