Ваня молчал минуту, две. Потом, наконец, подумав, сказал:
— Что надо сделать раньше, офис или дачу?
— И то другое, идеально, если работать будете двумя группами. Одну ты возглавишь, другую Саня…
— Хорошо, Саш. Всё сделаем. А ты… что ты собираешь делать дальше? Есть подозрения, кто копает под нашу компанию?
— Вот это, Вань, я и хочу выяснить. Завтра я буду в Москве, там встретимся. Давай часов в десять дня на Арбате?
— Хорошо. Удачи тебе, брат! Хреновую игру ты затеял…
— Не мы такие, жизнь такая.
В трубке послышались надрывные гудки. Захряпин положил трубку.
Саша немного послушал мелодии АТС и преувеличенно спокойно положил телефон на журнальный столик. Ваня был как всегда прав… Харламов развязал войну, которая еще неизвестно чем закончиться и когда. Предугадать это сложно, почти невозможно, как будто по глупости кто-то смахнул пыль с ящика Пандоры. Но выбора не было. В мире бизнеса и больших денег живут только так, либо ты, либо тебя… Закон российских денежных джунглей!
Марина лежала в постели и думала. Наконец-то настало счастливое время спокойной размеренной жизни. У тебя куча денег, рядом спит любимый человек, нежно обняв. Все прекрасно. Михаил заворочался во сне и по-детски засопел носом.
«Боже, какие же вы все еще дети… Наивные, глупые дети. И ты, и Сашка… был» — подумала Марина, разглядывая лицо своего любимого. Тихонько встала с кровати и прошла к окну, задвинуть шторы. Луна светило ярко, проторив длинную дорожку от стены до стены, мешала уснуть.
Что-то беспокоило её… Марина не могла полностью понять, чувство, захватившее её, но это было что-то важное. Не оставляло предчувствие того, что они с Мишей, где-то просчитались. Допустили оплошность… Нет, вроде бы, Харламов в морге вместе со своим дружком, фальшивое завещание, которое все признали правомерным в кармане вместе со всеми векселями и закладными, Варьку отправили на время похорон к тетке. Завтра можно вылетать куда-нибудь в южные страны, где тепло, бананы, кокосы и дикие обезьяны, но что-то не давало покоя. Чувство страха перед неизвестностью? Совесть? Нет…
Во дворе два огромных дога громко зарычали. Заскрипела дверь пульта охраны. Николай — старший смены пошел проверять, что так взволновало собак. Доги сорвались на отчаянный лай, кидаясь на тяжелые кованые ворота всем своим стокиллограмовым телом, грызя со скрипом решетки, от которого становилось жутко.
Еще и эти собаки…
Марина вышла из комнаты и двинулась в столовую немного выпить, там осталось половина бутылки вина. Утром отмечали вместе с Михаилом успешное выполнение основного плана, потом бурный секс, как всегда, но почему-то нет ни удовлетворения ни сладкой усталости, только это странное чувство. В столовой пусто. Вся прислуга спит давно.
Новоиспеченная вдова налила себе вина в фужер и залпом выпила, не почувствовав вкуса. Еще один… Захотелось напиться, жутко, до умопомрачения, так чтобы завтра на похоронах выглядеть убитой горем, любящей женой. Марина вдруг с ужасом поняла, что не сможет больше притворяться, делать вид, что ей плохо без мужа. Она рассмеется всем лицом прямо там, на кладбище, перед гробом, всем скажет какой был на самом деле их любимый Александр Сергеевич. Тряпка и размазня… Алкоголь начал давать своё. В голове заметно помутнело, захотелось спать, но Марина мерила огромную столовую шагами, представляла, что скажет всем завтра на кладбище. О-о-о! Они все удивятся! Это скопище подхалимов и придурков. Одноклассники, блин! Да им наплевать на друг друга! За доллар убьют. Сволочи…
Часы громко пробили полночь. Марина вздрогнула от тяжелого звука этих курантов. Ужас, какой! Как будто литавры в похоронном марше ударили. С двенадцатым ударом Золушка превратилась в обычную горничную, вспомнилась детская сказка.
За забором мелькнула какая-то огненная вспышка, с тихим шипением приближаясь. Грянул взрыв. Первая бомба или что там это было упала точно перед окном кухни. Взрывная волна выбила окна, швырнула Марину о стену. Посыпались осколки. Во дворе закричали. Наступившую оглушительную тишину, прорезала гулкая очередь. Потом еще, еще одна… Сыпались стекла, гремели выстрелы, трещали стены и ломаемая мебель. Внизу раздавались крики раненной охраны, попавшей под ураганный обстрел. Марина безрассудочно пыталась прикрыть голову руками, будто думала, что это её спасет. Пули вгрызались в стену намного выше нее, но мысли куда-то бежать спасаться так и не возникло. Хотелось кричать, но Марина с ужасом поняла, что не слышит своего собственного голоса. Коснулась щеки и почувствовала, что от ушей по шее стекает что-то липкое тонкой струйкой. Это предел! Мозг отключился, и сработало чувство самосохранения. Она вскочила и, петляя по столовой, как испуганный заяц, ничего не слыша и не видя вокруг себя, побежала наверх к Мише— единственному кто мог сейчас её спасти. Вдруг Марина попала в чьи-то сильные руки, забарахталась, пытаясь вырваться, плача и отчаянно крича, но получила вдруг пару звонких пощечин и растерянно замерла. Вокруг тишина, только стеклышки огромного витража, катаются по полу, она в руках Миши и вроде все успокоилось и прошло. Тихо…
— Марина, ты меня слышишь?! Все хорошо. Нападение отбито. Все нормально! — прокричал он, боясь, что она не слышит его голоса.
Женщина вздрогнула и прижалась к нему сильнее. Михаил отодвинул её от себя и посмотрел в глаза, думая, что сейчас начнется истерика. Нет, Марина утерла слезы и решительным, осмысленным взором посмотрела на своего возлюбленного.
— К-кто это был? Что случилось?
— Малыш, дом обстреляли. Охрана почти вся перебита. Нас, слава Богу, не задели, вроде бы…
Он заботливо осмотрел женщину.
— Так ерунда, котенок… Пару мелких царапин, до свадьбы заживет, — он натянуто усмехнулся. Не так-то это просто быть спокойным в такой ситуации, когда кажется весь мир рушиться. Страшно, но Гармаш честно пытался не поддаваться панике и не ввергать в нее Марину.
Тишина, только во дворе матерятся охранники, осматривая раненых. Кто-то прокричал про милицию и скорую… Марина всхлипнула.
— Миша, мне страшно… Мне так страшно еще никогда не было. Ужас! Взрывы, выстрелы… Казалось, наступил конец света.
— Солнце, все хорошо, — Гармаш нежно провел ей по волосам, но тут, же отвлекся. На столе зазвонил, чудом уцелевший телефон. Михаил бросил взгляд на дисплей А она и удивился. Звонила сестра Харламова, та самая тетя, к которой отправили Варвару.
— Кто это? спросила Марина, с трудом возвращаясь к миру реальности.
— Лена-сестра Сашки. Возьми… — он подал ей трубку.
Та глубоко вздохнула, настраиваясь на непростой разговор.
— Марин, случилось ужасное, голос Лены был растерянным и заплаканным, — Варя… Варю… Варю украли.
На том конце провода охнули и послышались гудки. Не в силах уже плакать, страдать, мучиться, волноваться, Марина посмотрела на Мишу в поисках поддержки и сочувствия.
— Что случилось, малыш? Что-то с Варей?
Женщина кивнула, тихо, бесслезно заплакала.
— Её украли… похитили, мою девочку.
— Так, — выдохнул зло Гармаш, — теперь все понятно… Ну сучонок хитрожопый всех обманул. Еще как! Красиво, элегантно…
— Миша, что ты говоришь? Я не понимаю…
— Да живой твой муженек, урод! Живой! Это он все сделал. Пугает, сука! Вполне в его духе, мы с ним с шести лет вместе. И Варьку он себе забрал, чтобы была с ним. Войну нам объявляет… Ладно, война так война….
ЧАСТЬ 2
Нищий
Варя второй день плакала и просилась к маме с папой, а состояние полковников отставке Андрея Карагодина было уже близко к паническому. Он придумывал все новые и новые игры, осыпал девочку куклами из самых дорогих магазинов, водил кататься на яхте, но все бесполезно… Упрямо поджав губы, Варвара Александровна заявила, что не выйдет из своей комнаты пока кто-то из родителей не появиться, так что пускай дядя Андрей звонит папе или маме, и они приезжают. С этими словами вредная девчонка взяла со стола ключи и заперлась в комнате изнутри, отказываясь пускать даже горничных с едой и потому второй день сидела голодная.