Из редких писем, получаемых от Андрюхи, Саша ничего толком не понимал. Все было как-то смутно и размыто. Начальник охраны отделывался общими фразами, спрашивал про здоровье. Про дела на воле, про Варю очень мало, а то и вообще ни слова. Это не вселяло оптимизма. Единственное что слышал Харламов, это то, что «Интеркайт» продолжает работать, как государственная корпорация. Оставалось надеяться, что все одноклассники остались на своих прежних должностях и федералы хотя бы частично сдержали свое слово.
Все это долгое время Харламов детально вынашивал несбыточные планы мести, строил разные каверзы. Придумывал способы возврата компании, понимая умом, что увидит свободу в лучшем случае лет через десять. Умом понимал, а сердце отчаянно требовало возмездия, отмщения, согласно древнему как мир инстинкту: «Око за око, зуб за зуб». Но все эти мечты, фантазии, решительные действия, инстинкты в конце концов разбивались о непреодолимую преграду запретки, отмеченную шестью рядами колючки и высоким забором с вертухаями по краям.
В сон непреодолимо клонило и глаза сами собой закрывались, как Александр вдруг почувствовал, чье-то теплое дыхание совсем рядом. резко повернулся, откинув край хиленького одеяла, готовый ко всем неожиданностям. Жизнь в тюрьме увы не способствует притуплению реакции.
На крае нар примостился вор Острый-сосед по камере, которого Харламов за все это время так понять и не смог. С одной стороны у него была куча возможностей покинуть эту зону и выйти на волю, на крайняк перевестись в «черную», однако Острый терпеливо чего-то ждал. Терпел издевки начальника оперчасти Родзянко, придирки вертухаев, но при этом держался гордо и независимо. Так что в прошлом году один из молоденьких солдат срочников решил со скуки спустить на арестантов волкодавов и посмотреть что будет… Спустить то спустил, зэки даже сумели отбиться кое-как, но после этого случая на следующую же смену солдатика нашли с перерезанным горлом в каптерке, что наводило на мысли о причастности к этому эпизоду в скучной лагерной жизни вора Острого. Харламов же почему-то его не боялся. То ли сказывалось прошлое, когда он в начале своей карьеры очень плотно общался с Ромой Ростовским, качая через его связи бакинскую нефть, то ли просто чувствовал на подсознательном уровне, что Острый при всей его непонятливости и неопределенности пока ему не опасен. Чувство самосохранения в присутствии его упрямо молчало.
Даже сейчас при минусовой температуре в камере, в холодном не протопленном бараке Острый сидел в потертой выцветевшей местами от многих стирок и вытянувшейся под мышками майке. Плечи и грудь его густо были усыпаны наколками, в смысл которых Саше почему-то даже не хотелось вникать. Татуировки начинались со спины, плавно переходили на крепкие мускулистые руки и уходили куда-то на грудь, поросшую темным курчавым волосом. Пальцы, будто в действительности опоясывали темно синие перстни, оголяя бурые вены. Острый был крепкий, сухой, будто вобла, но жилистый и ловкий. Голова, уже изрядно посидевшая работала не хуже компьютера, да и сам он производил впечатление отнюдь не дурака. Наверно потому Харламов больше всех с ним сошелся, иногда даже поигрывая в морской бой, опасаясь играть с вором во что-то более азартное.
— Спишь, Хоккеист? — он весело подмигнул, усевшись поудобнее на нарах, при этом голос его звучал ровно и немного приглушенно. От чего следовало ожидать серьезного разговора не для посторонних ушей. На вопрос вора Саша лишь пожал плечами, ожидая продолжения. — Я тут покумекал на досуге… Больно странный ты человек. Неизвестно за что сидишь, сколько осталось, никто на свиданку к тебе не приезжает. На фартового ты не похож, своего брата я наверно везде срисую, на мужика и шныря тоже…
Незная что ответить ему Харламов лишь неопределенно пожал плечами. А кто он собственно? За что сидит? Это наверно еще самому ему было до конца непонятно. Жизнь уже два с половиной года напоминала какой-то сильно затянувшийся сериал с неизвестным концом.
— Да я и сам, Острый, иногда не совсем понимаю кто я. Жизнь так завертела, что и непонятно… — Саша виновато пожал плечами и хотел было повернуться к стенке, но вор его остановил, ухватив за руку. Тут же Александр почувствовал, как на сгибе локтя отчаянно сжались сильные, крепкие пальцы, будто железным обручом сдавило. Помимо воли он поморщился. Было неприятно…
— И все-таки… — настойчиво проговорил сквозь зубы Острый, чуть сильнее надавив. — Ты чей будешь?
Что ему отвечать? Где в жизни Саши была правда, а где ложь? Что теперь делать? Не идти же против воров. Кто его знает как это все может обернуться. Мысли в голове путались и старались нервно обогнать одна другую. Неожиданно для самого себя, Харламов почувствовал что хочет рассказать все этому неприятному человеку. Все выложить с того момента, как он начал свой путь бизнесмена, до того момента, как оказался напротив следователя из ФСБ. Рассказать про смехотворный суд, из которого сделали событие мирового масштаба. Захотелось все…
Александр тяжело вздохнул и снова повернулся к вору.
— Ну что ж, Острый… Узнать хочешь? Я слышал пробивать так не по понятиям… — он едко усмехнулся, глядя в глаза авторитету.
— Ты меня, сучонок, понятиям учить вздумал? — зло прошипел Острый, сильнее сжав руку. — Я тебе шнифты вырву без наркоза, гнида…
— Руку отпусти и давай поговорим…
Немного помедлив, упустив момент для того чтобы начать свару, авторитет отпустил все же руку и сел поудобнее, на всякий случай контролируя движение Харламова, исподлобья посматривая на своего сокамерника.
— Началось все в лихие девяностые, — начал Саша, присев на кровати, стараясь говорить как можно тише, чтобы не услышали другие соседи по камере, — сам знаешь как весело тогда жили. Стрельба, взрывы, дележ власти. Заводы были ничейные бери, не хочу. Я как раз университет железнодорожный закончил. В армию не пошел, получив своего законного лейтенанта, уволился в запас. Учился в Ростове — папе, там познакомился с вором по кличке Рома Ростовский. Знаешь такого? — Острый в ответ лишь кивнул, округлив от удивления глаза. про этого законника давно в воровском мире ходили легенды, тот когда-то был чемпионом по боям без правил, мастер спорта по боксу. Случайно в уличной драке убил какого-то алкоголика, напавшего на него среди ночи. И так и пошел по воровской, став в уголовной среде авторитетом. — Не знаю, что нас сблизило… Не скажу что были корешами по гроб жизни, но хорошими знакомыми это точно. Вот тогда-то Рома и решил перевести свой бизнес на законные рельсы. На мое имя мы оформили свою фирму, через азеров пробили их бакинскую нефть и закрутилось завертелось. Жизнь забила ключом. Стрелки, договора… В общем, все бы хорошо, только через года три примерно Рому Ростовского убили какие-то отморозки. Воры включили ответку, залили Ростов-на-Дону кровью. Хотели перевести все стрелки на меня и сделать козлом отпущения, но я вовремя успел обналичть активы нашей фирмы с Ромой и свалить в столицу нашей Родины, Москву. Там отсидеться проще всего. Да меня и не искали, вскоре узнав, что косяк не за мной, а за ребятами из речпорта. Вот тогда и родилось Открытое Акционерное Общество «Интеркрайт». Через связи, которые я приобрел, общаясь с Ромой, я сумел добраться до якутских алмазов, бакинской и кавказкой нефти, торговал лесом ну и так по мелочевке. Компания разрасталась, из гадкого утенка превращаясь постепенно в нефтяного монстра. Заводы, фабрики, нефтяные скважины, алмазные выработки, это все было наше, то есть «Интеркайт». Команда у меня была преотличная. Хитрый, как и положено финансовый директор, изворотливый гадюка, бывший одноклассник Михаил Гармаш, да весь совет директоров был составлен из моих одноклассников… Эх… — Харламов замолчал, что-то с грустью вспоминая. — Начальник охраны— Андрюха Горбенко, мой лучший друг, бывший офицер спецназа Альфа. По внешним связям Надя Аношкина и Аленка Севостьянова, первый помощник Андрюхи— Лёня Кравченко, начальник зондер-команды, занимались чисткой рядов, что-то типа контрразведки. Кто еще….На юге, в Крыму, Андрюха Карагодин — отставной полкан, занимался транспортировкой нелегалки с Кавказа. Бывало и оружием баловались, но редко и то, больше поначалу….Иринка Овчарова занималась бухгалтерией, девка с головой, чистила Мишины огрехи. Держала «черную» бухгалтерию. Роберт… Руководил нашей пресс-службой, новыми технологиями, ведь мы иногда работали на оборонку. Держали семь процентов поставок вооружения. В общем, люди отобранные, хорошие, проверенные… Пока не появились большие деньги, и «Интекрайт» стал лакомым кусочком на блюдечке российского бизнеса. Была жена и маленькая девочка Варечка, дочка… Ей уже сейчас десять лет… — снова тяжелый вздох, Саша с тоской посмотрел на старые обшарпанные стены камеры. — В общем, в один прекрасный день Марина-жена, кстати тоже бывшая одноклассница, спуталась с моим финансовым директором Мишей, они придумали хитроумную аферу, по которой меня должны грохнуть, а Марина получит все денежки, «Интеркрайт» и они все поделят между собой. Если бы не случай… Лежать бы мне уже на Волоколамском кладбище, кости сушить… — Александр невесело усмехнулся, видимо вспоминать это все ему было очень и очень нелегко. — мы с Горбенко ушли в нелегалку. Благо у меня была еще одна фирмочка ЧОП под Волгоградом, которую возглавляли мои друзья. Они то и занялись расследованием покушения на меня. Узнав, что за неразбериха в «Интеркайте» к дележке неожиданного наследства подключились федералы и Сам…