А в санитарной зоне жили нормальные люди и работали дешёвые забегаловки и магазины. Это ещё не Полоса, но уже и не город. То есть не тот многоэтажный город, что уцелел и занимает большую часть нашего острова.
Скорость пришлось снизить раза в два, а то мы навернулись бы на лежачих полицейских.
– Дотирахэ? Почуял нрав «ёкая»? – спросила Аоки. – Давай пожуём чего-нибудь, тут могучая кухня.
Мы тормознули возле мотеля с вывеской «Падший небоскрёб». Дом был выкрашен в ржавый цвет, на нём были нарисованы трещины, а из стен торчали куски арматуры. Но на безопасной высоте. Рядом с мотелем имелась мастерская с автозаправкой, ресторанчик и ещё пара бараков. В ресторан мы и вошли, бросив байки на открытой стоянке.
– А ты не боишься, что здесь твою «ямаху» могут угнать? Или свинтят что-нибудь…
– Пусть только попробуют, у меня электроника надёжная. К тому же тут кибер-охрана, ты не понял? Владельцы только изображают разруху, на публику работают – мол, цены у них такие же низкие, как на Полосе. А вообще-то у меня такая сигнализация стоит, что у любого вора через пять секунд кишки завернутся. Мне Тадаси крутую защиту установил.
По случаю полудня народа в ресторане почти не было. Из старинного музыкального автомата негромко звучала хогаку – что-то нихонское из прошлого века. Зажав шлемы под мышкой, мы с топотом прошли за столик возле окна. Я такую гордость чувствовал, что у меня красивая онна и настоящая байкерская одежда, и перчатки! Пусть Аоки говорит, что она не моя девушка. Но не станет же она об этом вслух кричать? И все на меня по другому уже смотрели, или мне так казалось? Да неважно.
Я поглядел сбоку на Аоки – как её синяя причёска у меня на уровне груди плывет, немного впереди. Она тоже незаметно улыбалась. Тут она на меня посмотрела, и я подумал, что она тоже мной гордится – то есть моей фигурой. Волосы-то я с морды сбрил, и на ней не написано: «Замедленное мышление».
– Как обычно, Аоки-сама? – спросила смуглая филиппинка в застиранном «сэйра-фуку» – традиционном костюмчике в полоску. Многие старшие школьницы такие носят. И даже потом, когда уже в университет поступают или на работу, пока муж не запретит. – А что молодому господину?
– Менюшку дай, познакомлю, – сказала Аоки. Я принял пластиковую книжку с картинками разных напитков и блюд. – Потри пальцем белый уголок, и сможешь гохан понюхать.
Мне жареный тунец с бобами понравился. Аоки была не против, и мы большую тарелку заказали. А напитки она сама выбирала. Мне названия ни о чем не сказали, странные они были, и Аоки с хитрой миной на меня покосилась, когда девчонке их назвала.
Я поглядел в окно и увидел рядом с нашими байками, метрах в десяти от ресторана человека в чёрном длиннополом плаще и шляпе. И ещё у него очки были, вроде моих проекторов. Он как будто ничего не делал, просто смотрел на плашку бумеля в руке. Что-то в этом человеке показалось мне знакомым, как будто я уже встречал его.
– Аоки-сан, возле твоей «ямахи» какой-то странный отоко торчит.
– Пусть только подойдёт, тикусёмо, – нахмурилась девушка. – Не проблюётся потом.
И вдруг этот тип поглядел прямо на нас, а ведь мы за пластиком окна были, и ничего увидеть он не мог. Я словно вблизи разглядел его хищный нос и острую чёрную бородку. По-моему, он видел нас сквозь все преграды. Но в следующую секунду отоко уже отвернулся и пропал за грузовиком одним резким движением, только пола плаща колыхнулась.
– Кусотарэ, – буркнула Аоки.
– А я где-то уже встречал его… – проговорил я неуверенно. – По-моему.
Девчонка в сэйра-фуку приволокла нам поднос с гоханом, и на нём же стояли два маленьких стаканчика с тёмными напитками. Один с зелёным, наполовину пустой, а другой с коричневым.
– Сначала пьём, – скомандовала Аоки и взяла полный стаканчик. – Кампай!
– Кампай.
Я освоил напиток и поначалу ничего не понял, потому что на вино или сакэ он совсем не походил. Скорее уж на травяную настойку. И тут моё тело изогнулось, но внутри, словно я глотал что-то неподатливое. «Я змея!» – возникла у меня в пустой голове идея. В ужасе я закрыл глаза, но за веками было светло! Вокруг и внутри меня плавали волны света, искры, звучал глухой рокот.
– А теперь жуй тунца, – услышал я насмешливый голос Аоки.
Я проколол палочкой схематичный кусочек рыбы и положил его в рот. Это было необыкновенное чувство! Я стал настоящим питоном и сейчас насыщался живой, кровоточащей едой. Которую поймал сам, в жестоком броске! Чавкая и обливаясь слюной, я протолкнул в горло ещё несколько кусков, пока они не утряслись в моём извивающемся теле.
Это меня немного отрезвило. Мир постепенно вернулся в привычные рамки придорожного ресторана. Я думал, что все глядели на мои странные действия, но народ смотрел голик, лопал свой гохан и болтал как обычно. Отоко, смахивающий на водителя грузовика, уже облапил филиппинку в тельняшке и показывал на дверь в тойрэ, но девчонка уверенно тыкала пальцем в часы над стойкой. Видимо, она была дзёкю и в свободное время предоставляла клиентам «этти суру», недаром же так вырядилась.
Аоки сидела прямо, и палочки в её руках двигались как у дирижёра, только раз в сто медленнее. Она глядела сквозь меня совершенно чёрными глазами. И вдруг смарт у неё тревожно пискнул, из воротника Аокиной куртки выдвинулся крошечный инжектор и отыскал на шее вену, будто язычок змеи. Что-то щелкнуло, но она ничего не заметила. Гибкая иголка опять пропала в воротнике, как не было.
Я спокойно съел ещё один кусок тунца, пожевал бобов… Водила всё-таки увлёк дзёкю за дверь с буквой «W», и данкон у меня в штанах зашевелился. Я поскорее на голик переключился, который над серединой зала висел – там некий тип из проповедников про метеорит вещал. Мол, через десять лет в Тихий океан долбанётся камень, и пойдёт цунами высотой сто двадцать метров. И острова наши зальёт по самую макушку. В общем, надо было срочно к нему в секту записываться, чтобы спастись, когда срок придёт.
После проповедника пошла реклама, и я стал вспоминать свои «змеиные» ощущения. Но тут Аоки фыркнула и встряхнула синей гривой.
– Вот симатта, дозу не рассчитала, – сердито сказала она.
– Тебя что-то укололо.
– Опять смарт всполошился, ти! Задолбал уже, не даёт оттянуться.
– А что это было? Я раньше не пил такого.
– Возле Полосы ещё не то варят. Ты аяхуаску отведал, местное фирменное пойло. Его из какой-то импортной лианы гонят. А у меня был йяге, жуть полная!
– Здорово! Я превратился в питона, а ты?
– В голубой шар, прикинь. Я попала в лес, под дождь, и все это шумело и шелестело как сумасшедшее. И колокол бухал как заведенный, но вместо звука у меня перед глазами свет мелькал. Как у полицейских машин. И он стал разъедать меня голубую на чёрные трещины, в них попал дождь и загорелся! И тут пришёл дракон и проглотил меня, чтобы превратить в вонючее кусо…
– Ни черта не понимаю.
– А я понимаю, симатта? Зато круто. Ладно, дерьмом я не успела стать, а то бы тут завоняло как в кэцуноане! – Крепко она выражалась, нечего сказать. – Я видала в голике, что так можно за границу реального мира Вентури угодить, но у меня пока ни разу не получилось. Всё время на первой мариа всякая гаракута донимает. То есть в промежутке где-то. Или смарт со своей дурацкой химией лезет.
– По-моему, такими путешествиями лучше дома заниматься.
– Да ладно, дома скучно.
Тут ей кто-то позвонил, и Аоки опустила на лоб очки с экраном телефона, подцепленные к её смарту. Наверное, не хотела открывать этому человеку своё местонахождение. И говорила тихо, одними губами, а я в это время за окно глядел – нет ли там снова этого подозрительного отоко. От него у меня беспокойство возникло, и до сих пор не рассеялось. Где же я видел эти нос и чёрную бороду? Может, в кибертране или в зоопарке?