– Это и не наркотики вовсе, – сказал он убеждённо. Тоже мне, открыл Сахалин. Все это знают.
Тайша – она позже всех подрулила – была обычная онна, не очень симпатичная, круглолицая и плотная, как боксёрская груша. Из-под шлема у неё торчали красные, фиолетовые и зелёные пряди волос.
– Она вич-инфицирована и специально не лечится, не хочет рисковать бизнесом, – с кривой ухмылкой сообщил Тони. А сама Тайша промолчала. – Не знаю, за каким Буддой она перечной гаракутой обливается, всё равно чужих парней обламывает. И наших тоже. Рэйсубиян потому что, только девчонок любит, «реалистик» нацепит на пояс – и вперёд. Из-за её парфюма всем должно казаться, что она стройнее. И сперматозоиды будто быстрее бегают, а что толку? Эй, Тайша! Провокатор, симатта.
– Тимпункампун, – проворчала она, и все необидно заржали.
– Не знает она! – хихикнула Флора.
И в конце я с Чипаней познакомился. Нормальный парень, только на собирании старых компьютеров и всяких древних чипов сдвинутый. Он сразу спросил, нет ли у меня такого же крутого, как «хорнет», смарта или домашнего робота. Когда я про «сидора» сказал, он расстроился – у него уже была в коллекции такая модель.
В общем, только Зид и Пец не приехали. «Хакер» Пец вроде бы опасается подхватить на Полосе заразу, мания у него такая. А Зиду срочная работа в гараже подвалила, к тому же он сильную дурь почти не потребляет, а травой пользуется и апоморфином. Ему на Полосе неинтересно. Про Аоки я ничего не услышал, хотя Тони на неё пристально поглядел, будто намекал – хочешь, про тебя что-нибудь такое же выдам? Она так зло на него зыркнула в ответ, что он ни слова не сказал.
– Ханасте! – объявил Сэйдзи. – Слышь, Гриб, прочитай рэйдзи лекцию…
От рёва наших моторов задрожали стёкла в ресторане, отовсюду высунулись встревоженные морды. Через пару секунд мы уже вырулили на дорогу, спугнув какого-то робкого автомобилиста. Гриб со мной в конце колонны пристроился, и в наушниках шлема у меня раздался его голос:
– Ты закидываешься, Егор?
– Ну, экстази уважаю… А психоделики меня пугают, видения всякие. Я плохо в наркоте разбираюсь, Гриб.
– Тривиальный выбор. Понимаешь, экстази не расширяет сознание, это тупая дурь. А тебе не мешало бы с мозгами что-то интересное поделать, а? Короче, тебе надо всякого попробовать, только так выбрать сможешь – от чего тебе самый кайф. Я тебе в общем расскажу, а ты потом сам обдолбайся, ёси? Короче, кокаин взводит и нервирует. Сейчас его не модно нюхать, даже не начинай. От марихуаны нормально расслабляешься, но кайфа мало. Это все детская гаракута! Настоящие отоко психоделиками грузятся. Псилоцибин, мескалин, псилоцин, триптамины всякие – от них зависимости не возникает, и абстиненции тоже. И они безвредные, только мескалин печёнку разъедает – а ты его и не жри, если она тебе чем-то дорога или денег на искусственную нет. Физического удовольствия, брат, от настоящего психоделика никакого, тут главное переживания, въехал? Так что лопай осторожно, чтобы психоз не заработать. Хотя ты и так рэйдзи… А экстази что же? Так, только называется психоделиком. Про апоморфин, «Кокамело» и прочие штучки уж и не говорю. Только и годятся, что между настоящими дозами закинуться.
– А мне нравится экстази, – не согласился я. – Словно Будда в тебе поселяется. Поглядишь на любого человека – и такая в сердце любовь к нему, как к родному. Это же здорово, когда все друг другу нравятся.
– Детские сопли, – презрительно заявил Гриб.
– Сам ты сопли, – встряла Аоки. Она влезла в наш разговор и не удержалась, высказалась. Наверное, разговаривать со мной и Грибом ей почему-то было интереснее, чем с остальными. – Съешь всего одну таблетку, и как другой человек! Ты попробуй во всех этих дурацких клубах без экстази потусоваться. Вонючие гейбои, похотливые косё бэндзё, тупые ди-джеи с дерьмовыми эмпешками, блевотина в мусорных корзинах, унко на полу в сортире! А как закинулась – и пляшу полночи, легко и здорово, и всех люблю.
– Вот-вот. А потом депрессия и «ужасный вторник».
Они зашипели друг на друга и замолкли. Я не понял, отчего Аоки так на Гриба накинулась, сама же меня мухоморным сётю угощала. Гриб обиделся и свернул «лекцию», к тому же началась Полоса. А ездить тут бездумно, как по городу, нельзя, потому что дорог нормальных вообще нет. Надо во все глаза глядеть – нет ли где какой опасности, хоть от людей, хоть от домов. Те, что ещё стоят, все перекошенные, того и гляди стена обвалится. Всюду разбитые бетонные плиты валяются, какие-то провода торчат… Но люди везде себе дупла устроили, разной дряни натащили и живут. Где можно было – там магазинчики открыли, хламом же и торгуют. Но и свои хорошие вещи мастерят. Поделки из строительного мусора, стальные ткани, ручное оружие… Грибы в сырых подвалах выращивают. Приезжим тут в одиночку опасно ходить, обязательно гид нужен, иначе обворуют. Бизнес такой на туристах – или провожатому плати, или грабителю.
Нам на уроке истории преподавали, как Полоса возникла. Это лет тридцать назад случилось, когда на лимбах Луны энергетические станции построили. Солнечные батареи свет собирают и на эти станции по проводам электричество передают, а оттуда уже на Землю, лучами как в микроволновке. А на соседнем острове Матсмае антенну соорудили, чтобы она эту энергию обратно в электричество переводила. Много таких антенн повсюду натыкали. Ну и промахнулись! Что-то там не так рассчитали, и луч микроволновый прямо по нашему острову прогулялся, край города зацепил. Этот луч быстро отрубили, понятно. Долго спорили, включать снова лунные генераторы или нет, но потом мёртвых схоронили, плюнули – и всё заработало, не зря же строили. Храмы сказали, что это была такая жертва богам. Даже секта особая возникла, от неё и пошло население Полосы. И ещё там чёрнопаспортные и всякие изгои обитают, которым в нормальном городе места не нашлось.
Её не убирают, потому что там уже кучу храмов на руинах построили, «весёлые кварталы» возникли и туристы со всего Нихона так и ломятся. Из других стран тоже, конечно. Полоса, значит – главная наша гордость.
Мы проехали мимо надувной христианской церкви и возле секс-шопа тормознули. Тайша первой с байка соскочила. С ней многие пошли, и я тоже. Мне интересно было, чем тут торгуют. Только наш главарь снаружи остался.
Парни сразу стали хентайные додзинси разглядывать, журналы разные с откровенными гольками. А девчонки, кроме Флоры, к продавцу подрулили. Это был седой старик очень внушительного вида, такими бывают сэнсэи в старых фильмах. Ни за что бы не сказал, что он порно-товар толкает.
– Мои госпожи! – расплылся он в улыбке. – Что-то новенькое принесли?
Тайша пакет на прилавок бухнула и высыпала из него десяток прозрачных упаковок. В них разные трусики лежали – кружевные и с дырочками, в цветочек и однотонные.
– Берёшь, старик?
Тот оглянулся, и я увидел, что позади него на полке разложена целая куча таких пакетов.
– Ну… Твои хорошо идут, госпожа. Беру. – Он пересчитал Тайшин товар и сдвинул трусики на полке в сторону, освобождая место для новых. – Нюхать не буду, верю как лучшей поставщице… – улыбнулся он сквозь бороду и отслюнявил несколько крупных купюр. На Полосе принято расплачиваться наличными деньгами, товаром или услугами, а не банковским безналом. Особенно популярны рубли, хотя иены тоже в ходу.
– Эй, бурусэра, я тебе уже подобрала додзинси! – крикнула Флора под дружный смех ребят.
Я посмотрел на обложку старого танкобона, который она выбрала. Танкобоны здесь были совсем дешёвые, потому что нарисованы Будда знает когда и все обтрепались. На обложке было нарисовано лицо золотоволосой девушки и огромный данкон, а из него вылетал целый фонтан сэйки.