В воскресенье за обедом полуснисходительный вопрос одного из гостей о результатах нашего «копания в земле» заставил нас окончательно принять втайне давно готовое решение – не возвращаться эту ночь домой, пока в глубине нашей ямы не зажурчит голубая прозрачная вода.
– Теперь нам надо по-настоящему приняться за дело, – сказал Женя, засовывая руки в карманы курточки.
Вид у него был решительный и строгий: откинутая голова свидетельствовала об уверенности все побороть, закушенная нижняя губа служила признаком новых важных забот.
– Мы не должны умереть с голода в нашей яме, потому мы туда возьмем самовар, самую большую колбасу с серебряной головкой, клубничного варенья к чаю и три банки с омарами.
– Только не клубничного, – поправил я, – мне его и так позволяют есть. Лучше малинового, с косточками.
– Нам еще нужно два подсвечника.
Мы тут же распределили роли. Я, как старший, принесу самовар, тяжелую банку с вареньем и подсвечники; на Женину долю остается утащить все остальное.
Дома, на наше счастье, оставались только сестры, – Андрей, по обыкновению, пропал, пользуясь отъездом в город папы и мамы, у кухарки были гости, горничная ушла в лес за ягодами.
До вечернего чая нам удалось добыть все, кроме самовара. О подававшемся на стол нечего было и думать; другой – старый – находился взаперти в кладовке, ключ от которой висел на гвоздике у дворника в сторожке.
Наскоро покончив с молоком, мы отправились туда.
– Кто будет заговаривать? – спросил я, когда между нами и сторожкой осталось всего шагов двадцать.
Женя с радостью предложил свои услуги.
– А мы к тебе в гости пришли, Василий! – невинно-ласковым голосом начал он, входя в маленькую душную каморку дворника.
– Мы ведь давно у тебя не были, – добавил я, следуя за Женей.
Василий при виде нас положил на постель свою гармонику, одернул рубашку и обычным приветствием пригласил нас сесть.
– Ну что, починил? – спросил Женя, садясь на табуретку и указывая пальцем на гармонику.
– Как раз кончил. Теперь будет как новая! А вы что же, Кирочка, не садитесь?
– Спасибо, я все время сидел. Какая у тебя интересная картинка! – воскликнул я, повертываясь к нему спиной и делая вид, что разглядываю наклеенные на стену обложки от мыла и фигуры из модных журналов.
– Ну, что мои против ваших! – скромно ответил Василий.
– Сыграй мне что-нибудь на гармонике! – попросил Женя.
Быстро обернувшись, я увидел спину Василия, наклоненную к постели. В тот же миг ключ был у меня в руке.
Самое трудное было впереди, а именно: выслушать хоть одну песню.
– Сыграй: «Ах вы сени, мои сени», – предложил Женя, легким толчком в спину извещенный мной о благополучном исходе дела.
Василий заиграл.
Ключ, крепко зажатый в кулаке, прямо горел в нем.
– Сени новые, кленовые реше-ет-чатыи… – подпевал Василий, быстро перебирая кнопки.
Женя напряженно глядел в дверь, словно прислушивался.
– Кира, нас зовут! – вдруг воскликнул он. – До свидания, Василий, спасибо за игру!
– Мы скоро еще придем к тебе в гости! – сказал я.
– Мало посидели! Я еще одну песню выучил, послушали бы. Ну а ежели мамаша али кто другой из старших зовет, нужно слушаться.
– Мы очень скоро придем! – утешал я.
– Приходите, приходите. Вот скоро варенье варить буду, вас угощу, – ласково провожал нас Василий.
– Как ты чудно заговариваешь! – воскликнул я, когда звуки гармоники сделались слабее.
– Я потом еще лучше научусь!
В проходе, где находилась кладовка, было темно. Нащупав замок, я дважды повернул ключом, и дверца распахнулась.
– Женя, зажги спичку! – скомандовал я.
Среди всякого старья – сломанной ванны, безногих стульев и корзин – стоял бабушкин самовар. Я с трудом вытащил его за дверь и, поминутно оглядываясь, понес в наш садик. Женя тем временем запер кладовку и пошел относить ключ на прежнее место. Было условлено, что он придет к озеру известить меня о судьбе ключа.
Я сел на краю ямы и, болтая ногами в пока отсутствующей воде, стал вглядываться в кусты, откуда должен был появиться Женя. Как задрожало мое сердце, когда из группы серых кустов вдруг вынырнула его маленькая светлая фигурка.
– Сошло! Его даже дома не было, – быстро заговорил он.
По прерывающемуся голосу было заметно, что он бежал сюда галопом.
– Сейчас мы пойдем спать, – сказал я, заранее любуясь его изумлением.
– Как спать?
– Так, очень просто. Когда Люся будет спать, мы выйдем на балкон и спустимся по столбам в сад. Теперь идем.
Люся уже сидела в детской. (Она любила возиться с нами и всегда в мамино отсутствие укладывала нас спать.)