– Валя, Миша… Проходите. Григорий уже тут.
– Значит, ты приехала к нему? — спросила Валентина.
– Да, — тихо ответила Тамара, опустив голову.
Перед Григорием она покаялась, а вот как это сделать перед Валентиной она не знала. Больше всего она боялась встречи с ней. Тамара и Валентина когда-то были подругами, но та история, само собой, разрушила их дружбу. Она чувствовала не меньшую вину и перед ней. И Тамара сейчас не знала, что ей сказать и как к ней отнесётся Валентина. И Миша… Оказался родственником Григория и судя по всему всё уже знает про их историю. Как он, в силу возраста, отнесётся к ней и Кате? Тамара сейчас готова была ко всему. И ждала. Ждала их приговора.
– Ну, и как он? — спросила Валентина без ожидаемой Тамарой ненависти, а как-то тихо и по-доброму даже, как показалось ей.
– Валя, я должна тебя сказать… — сказала Тамара, отведя Валентину в сторону, чтобы Миша не слышал их разговор.
– Тома, я не могу вмешиваться. Только ему решать. Хотя мне и надо тебя ненавидеть, это было бы простительно, но я не могу… Столько лет прошло. Все всё поняли, хотя и поздно. Что теперь горячку пороть? Ничего не исправишь. Вам надо поговорить самим.
– Валь… Я только хочу у тебя тоже прощение попросить. Я, и только я всё разрушила. Я перед всеми виновата. Ты меня можешь и имеешь право судить… Я знаю, что уже поздно всё исправлять. Но и так оставить я не могла. Мне надо было покаяться. Понимаешь меня? Я этот крест сама на себя повесила и всю жизнь несу. И на дочь свою перекинула. Хотя бы ради них, я должна была сюда приехать. Катя —дочь Григория. Я ему об этом не сказала, тогда. И она знает, кто её отец.
– А он? Теперь-то хоть знает?
– Он сам догадался. Тогда ведь многие слух распространили. Может тогда и не поверил, а сейчас сам всё понял, да и Катя намекала, а сказать сама не решилась.
– Вам самим нужно всё обсудить. Как он решит, так всё и будет. Простит… хорошо, а нет… Ему решать.
Долго ещё горел свет в их квартире. Каждый рассказал свою жизнь. Григорий рассказал, что после того, как Люська убежала с их свадьбы со своим бывшим женихом, он уехал. Сначала мотался по стране, потом осел в одном месте, думал тут и останется, на завод устроился, но познакомился с выходцем из этих мест, подружились, с ним и приехал сюда. Работали здесь вместе, квартиру получил. Четыре года с ним в тайге промыслами занимались, а потом после смерти друга ушёл сам поближе к тайге, да так и живёт с тех пор. И, как оказалось, всех объединяло одно. Все они так и остались верными своей первой любви, все они были однолюбами.
Миша не знал, как реагировать на Катю, на её маму. К Кате он уже успел привыкнуть, она ему очень помогала, но как теперь к ней относиться после того, что узнал? Гришка, с которым его отправили погулять уже и сам привязался к нему, да и Миша привязался к мальчишке, жалел его, как и он ведь без отца растёт: «У меня хоть дед есть, а у этого? — Мишка посмотрел на качавшегося на качелях и смеющегося от радости Гришу. — Ни отца, ни деда. Для мальчишки это тяжело. Как быть? Не лезть в дела их? За деда обидно».
========== Эпилог ==========
Катя тихо, чуть слышно подошла к отцу.
– Пап, ты как? Я тебе там, в комнате Гриши постелила. Иди отдохни.
Она решала раз и на всегда поставить точку и назвать Григория Петровича сразу отцом. Мать давно уже рассказала ей о её настоящем отце. И Катя решила – будь, что будет.
– Я сейчас. Посижу ещё немножко, — улыбнувшись дочери ответил Григорий.
– Ты только не держи на меня зла, что сразу не сказала. Я давно знала, кто ты, сказать самой не хотелось, да и не знала, как ты отреагируешь. Мать стало жалко, она очень хотела тебя найти. Я и пошла работать туда только из-за тебя. А как я скажу? Прям так вылью на тебя всё это? Как ты отреагируешь?
– Дочка, ты не оправдывайся, — взяв дочь за руку сказал Григорий. — Я всё сам понял, когда ты про сына сказала, даже раньше, когда Мишка рассказал, как встретился с тобой в городе. Теперь хоть на душе спокойно, знаю, что не просто прожил жизнь, оставил свой след на земле. Что тайга? Разве может она семью заменить? Да спасала от тоски, но всё равно лес, он и есть лес. Мишка вот у меня есть, но думаешь, уедет вот, а ты опять один. Ты думаешь хорошо это одиночество? Нет. От него ещё больше душа болит. Ты вот только мне скажи. Чего всё-таки у вас с отцом Гриши не сложилось-то? Чего вы-то не поделили?
– Да так. Он далеко сейчас живёт. Там у него работа, а я с ним ехать отказалась. Мать оставлять не хотела. Кто у неё кроме меня есть? Одна совсем. Куда ей тогда идти? А он остаться не мог. Разругались, психанули, наверное, оба, решение не нашли и разбежались в разные стороны.
– А про сына знает?
– Нет. Я не сказала.
– Ну, а сейчас женат или нет? Это нам тогда трудно было найти кого-то, а теперь у вас же вон связь какая, только кнопку нажал… всё про всех известно, — улыбнулся Григорий. — Как хоть зовут его?
– Виктором зовут. И не женат. И не был.
– Следишь значит, за судьбой-то его? Значит, любишь. И он видать, раз так. Надо ему сказать. Нельзя так, да и Гришке без отца трудно будет. Мы-то с Мишкой можем чем помочь, но родного отца, мальчишке разве заменишь? Ты на нас с матерью посмотри… Мы свою жизнь разрушали, всю жизнь маялись из-за этого… Разве ты была счастлива от того, что с матерью вдвоём живёте, что семьи, как таковой, нет? Вот и подумай теперь о нём. Ему, мальчишке, отец нужен. Это тебе мать нужна была, в первую очередь, а ему — отец. Но вы ещё молодые, у вас есть время ещё всё исправить. Не бери пример с нас. Устраивай свою жизнь. Скажи ему, хотя бы, про сына. А уж если любит… Придёт.
***
– Ну, вот, одного школа отдала, другого только забирает, — улыбнувшись сказал, глядя на Мишку, Григорий. — Уедет теперь Мишка, забудет нас с бабушкой.
– Дед, ну, ты чего? Я же приезжать буду. Куда я от этих мест? Я без тайги никак.
– Да шучу я, — улыбнувшись обнял Григорий Мишку. — Ты только звони чаще, бабушка волноваться будет, да и мы все. Кате звони, она помогать, если надо, будет.
– Дед, да знаю я всё, что ты меня учишь. Мы с тётей Катей уже договорились. Всё нормально. Ба, ты только не переживай, — обнял утирающую слёзы бабушку Михаил. — Ты же сама знаешь, да и видела, где буду жить, не у чужих же.
– Ну, Валентина Петровна… Ну, вы что? Парень ведь не на всю жизнь уезжает. Всю дорогу нервничать будет, не травите ему душу. Всё хорошо будет. Он у вас самостоятельный, умный, не какой-нибудь доверчивый, да и тётка моя поможет, и ей повеселей. Сами знаете, познакомились уже: женщина она хорошая, умная, деловая, поможет если надо парню, — сказал, успокаивая Валентину, муж Кати Виктор.
– Зато теперь каким специалистом станет! — сказал Григорий. — Учиться-то ему надо? Парню надо профессию хорошую, нужную осваивать, ему же семью потом содержать и кормить надо. Пускай учится. Одна не останешься. Вот семья теперь какая, — обвёл взглядом всех собравшихся Григорий. — «Да… Столько испытаний надо было пройти, чтобы дождаться вот такого момента. Дочка хоть, как мы, не будет мучиться, сошлись всё-таки с Виктором. Валентине вот только Георгия не вернёшь, ну, ничего. У неё теперь рядом и Катя, и мы с Тамарой, всегда поможем, одну не оставим. А тайга?.. А зачем она мне теперь? И сам даже не ожидал, что так легко смогу с ней расстаться, — удивился Григорий. — Вот теперь всё встало на свои места. А уж Мишке и Грише мы ошибиться не дадим. Своим примером предостережём», — и он с улыбкой обвёл взглядом свою, наконец-то воссоединившуюся, семью.