- Стелла Фёдоровна, - сказал шеф.
- Стелла Фёдоровна, - сказал Магеллан.
- Дуй, чеши, папаша, - крикнул Синякин.
Он уже успел набраться, и вино, как солнце, прошло через его лицо - он сгорал. Стелуца поднялась из-за стола, сплела ладони и меланхолично запела: «Листья жёлтые медленно падают в нашем старом забытом саду, пусть они тебя больше не радуют, я к тебе всё равно не приду».
Маноле бросил курить и улыбался краешком губ- он был гостем нашей редакции.
- Стелла Фёдоровна, вы артистка, - сказал растроганный Магеллан. Через три года я поеду в кругосветное путешествие - непременно возьму вас, непременно.
Началась маленькая разминка, и все по одному стали выходить. Стелуца вызвала меня кивком головы за ширму. В зале столы уже сдвинулись, вполголоса крутилась радиола, и молодёжь полустанка танцевала «енку».
- У тебя с мастером Маноле типичная постановка вопроса. Двое сидят в разных углах, смотрят - не смотрят, но им всё понятно, что через час они будут одни, вместе, - шепнула она лукаво. - Я знаю нашу натуру - он осторожен. Хочешь, я проявлю тенденцию, как соотечественница?
Однако ширма резко приподнялась, вошёл Маноле.
- Девочки, хотите кровавую Мэри? - спросил он.
Маноле взял меня и Стелуцу под руки и, не дожидаясь согласия, повёл к буфету.
- Я хотя сам чёрный, но хлеб люблю белый.
Мы расположились в уголке прилавка и следили за таинственными движениями Маноле. Сначала он налил водки, потом осторожно по стеночке стакана добавлял томатный сок, который держался над поверхностью алкоголя.
- Вот вам, девочки, кровавая Мэри. На полстакана водки полстакана томатного сока. Только залпом.
Мы пили кровавую Мэри «ла фуршет». Глаза у Маноле тёмно-синие, почти как чёрные, глубоко посаженные, то играли, как будто в них натягивали струну, и тогда они становились синими с поволокой, то незаметно темнели, почти чернели и скрывали его суть в этой волнующей глубине. Боже мой, как всё сложно! Открылась ширма. Магеллан крикнул: - Стелла Фёдоровна!?
Стелуца засмеялась: - иду петь свою коронную арию: «листья жёлтые медленно падают», - и добавила: - Магеллан отправляется в путешествие на велосипеде, а меня посадит на спицу для услады души.
Посмеиваясь, прорвала цепь финского танца и скрылась за ширмой. Господи, дай мне сил. Волосы упали на глаза - он быстро и нежно перекинул кудели за плечи, слегка задержавшись у поясницы. Типичный мужской жест.
- У моего соседа есть коза и поросёнок, так тот говорит: коза кушает, а поросёнок жре.
В его глазах натянулась струна - они стали синими с поволокой.
Проскочила Стелуца, моргнула мне, я вздохнула.
- Где спать будешь?
Я совсем забыла, что должна ещё спать.
- В последнем варианте вали ко мне. От полиграфкомбината третий дом. Войдёшь не в первую калитку, а во вторую - в первой хозяева - выскочит Белка. Скажи ей: «Белкуца», и она пропустит.
Стелуца скрылась через запасную дверь - кажется, она убегала от своего неудачного кавалера. Через минуту появился Магеллан и растерянно оглядел зал. Вышли, воздух был холодный и сырой - я поёжилась.
Маноле придвинулся, накинул свой пиджак на спину и тихо спросил:
- Пойдём ко мне?
- В гостиницу?
- Я проведу.
- По водосточной трубе? Нет, проводи лучше меня.
Мы шли молча, прижавшись плечами.
- Считай, третий дом от полиграфкомбината, - смеялась я.
- Раз, два, три, - вот и пришли...
- Вторая калитка, а в первой живут хозяева.
Я открыла калитку, и отскочила, потому что из будки выскочила собачонка и залаяла.
- Белка, Белочка.
Но Белочка как с цепи сорвалась. Тогда Маноле нагнулся, положил ладонь на её головку и тихо заговорил:
- Belcuta, fetita mia. Belcuta, frumos? Frumos, belcuta.
И, чудо, собачка присмирела под его ладонью, завиляла хвостом и заскулила. Выглянула Стелуца и крикнула: - прошу!
- Что, твоя собака только по-молдавски понимает?
- Э, - она расхохоталась.
Мы вошли в узкий коридорчик, через него в комнату, где была застелена тахта и на ней карты разбросаны.
- Гадаешь всё? - сказал Маноле.
- Гадаю.
- Ну, гадай, гадай.
- Располагайтесь, а я в «саsa mаrе»на раскладушке, - она собрала карты в колоду, постояла, задумавшись, и вышла в другую комнату, оттуда сразу повеяло холодом, но в ту же минуту она плотно прикрыла дверь.
- Настроения нет. На праздники ездил домой, вымотался. Спать хочу, - и он шумно вздохнул.