Любопытных прохожих лазурного пляжа.
Я запомнил твой смех, вперемешку с волнами,
Который звучал в отголосках прибоя.
Среди тысяч таких же красавиц в панаме
Сердце хотело остаться с тобою.
Я запомнил следы твоих маленьких ножек,
Когда вечерами ты шла вдоль залива.
Соль от прибоя въедалась под кожу,
Но как же тогда ты была красива.
Каждый встречный одаривал взорами, а не
Каждый хотел оглянуться, я же
Запомнил тебя в голубом сарафане,
Светлой фигурой на тёмном пейзаже.
***
Любили меня не сильно, не так как в кино…
Не ждали в кофейнях, до фильтра скурив пал мал.
Не встречали с улыбкой и звали попить вино
Уходив навсегда, пока я допивал бокал.
Любили меня не долго, едва остыть
Успевал свежесваренный кофе к шести утра.
Уходя, черкнув спичкой сжигали свои мосты,
Позволяя погреться у пламенного костра.
Меня не любили так, как клялись взарок,
Прислоняя ладонь к Груди словно верный обет.
Врывались в остатки души и, не вытерев ног.
Уходили всегда внезапно, не выключив свет.
Любили меня не честно, скрывая Корысть
Под масками пряча одну из своих личин.
Оставляли меня одного, чтобы локти грызть
С каждым разом имелось все больше пустых причин.
Меня не любили по вторникам и до пяти.
Моё имя едва ли звучало у всех на устах.
Я бежал за любым говорящим куда идти
Потому ночевал один, всегда в разных местах.
Меня не любили весёлым м, и меньше — в тоске.
Отдавали свое предпочтенье другим смельчакам.
Писали короткие письма, где в каждой строке
Стояло "прощай", "увидимся", т ч к.
Меня не любили зимой за мои плащи,
От которых так веяло холодом в людных кафе.
Выбирали всегда только самых красивых мужчин
Кто носил пиджаки и по пятницам — галифе.
Любили меня не так, как я где-то читал…
Посвящали едва ли не строчку из длинной главы.
За прологом в моем рассказе всегда финал
Начинается после слов давайте на вы.
Любили меня в основном по холодным ночам,
Позволяя касаться себя огрубелым рукам.
Но с рассветом реальность рубила всегда сплеча
Я пример, что, однако, везёт ведь не всем дуракам.
***
Когда-нибудь будем сидеть мы спина к спине
На потертом крыльце, под гнилью кривых перил.
Постепенно память рассеет, сведёт на нет
Эту жизнь, за которую каждый из нас любил.
За плечами застынет дом, наш с тобой очаг,
Возводили который по камню и по кирпичу.
Мы с тобой насмеялись за жизнь, а теперь помолчать
Так хочется, просто склонившись к твоему плечу.
Только ты будешь знать каждый шрам на моих ногах,
Ведь за каждый из них ты почувствовал боль в глуби.
Может быть бы в меня влюблялись по жизни, но так
Как ты, меня в этой жизни никто не любил.
Когда-нибудь будем сидеть мы в закате дня,
Одуванчики в поле нас будут считать за своих.
Проживем столько лет, в тишине свой секрет храня,
Разделим вишнёвый пирог, словно жизнь, на двоих.
Ты посмотришь в мои глаза, что давно слепы.
Смахнешь прядь волос, что давно безнадёжно седа.
Пусть завтра от нас останется просто пыль…
Я не буду жалеть, сказав в том вопросе да…
Ты возьмёшь мою руку в ладонь, что давно дрожит
От затерянных лет где-то там, за твоим плечом.
Безмолвием сзади нам будут кричать этажи,
В которые мы войдём, повернув ключом.
Ты увидишь меня за толщей глубоких морщин,
Я узнаю тебя таким, как полвека назад.
Мы так будем сидеть, пока наши с тобой плащи
Насквозь не промочит собравшаяся гроза.
Когда-нибудь будем сидеть на своём крыльце,
Сольемся с иссохшими досками старых стен.
Постареет лишь только кожа на нашем лице,
Покрывая его морщинами, как ткань на холсте.
Мы будем смеяться с тобой, как смеёмся сейчас
Словно глупые дети, до боли в костлявой груди.
Возможно кому-то останется жить лишь час,
Но уже никогда не останется кто-то один.
Начнёшь шерстяные носки мне всегда дарить,
Если путать начну внезапно со стужей зной.
Все соседи про нас будут с нежностью говорить,
Мы для них лишь чудной старик со своей женой.
Наши дети приедут на праздники и будут звонить