Одиноко едва ли бывает тому, кто покой
Ищет любым препятствиям вопреки.
На севере горы обнимать будут от души,
Царапая холодом плечи, морозя ладонь.
Палатка не будет греть, но в такой глуши
Греет скорее пейзаж, чем от куртки болонь.
Ветви сосновые будут мне щёки ласкать
Колючими иглами, а в ответ им моя щетина.
На случай, если кто-то будет меня искать,
Попытайтесь идти на север, в расчёте на.
К северу от границы, за той горой…
Уверен, что мир для меня что-то там припас.
Любые сомнения, возникающие порой,
Сводит на нет уверенный в этом компа́с.
Ноги приятной болью будут гореть
От ходьбы по ещё не истоптанным мною местам.
Это место поможет навечно всё враз стереть,
Чтобы с чистого где-то снова начать листа.
Доберусь, перелезу, пройду, пусть дорога резка,
Настолько, что мне уже будет назад не слезть.
На случай, если кто-то будет меня искать,
К северу от границы я где-то есть.
***
Лазурь. Покрывает собою гладь,
Словно торт глазурь.
Небо, куда ни глядь,
Предвещает грозу.
Как слезу,
Что скопилась на красном носу,
А потом на тетрадь
Срывается, в ней полосу
Размывая. Я принесу
Свои ноги к твоим берегам,
Ты их только разуй.
Своим бризом омой,
Пока тучи там, на весу
Нагоняют грозу.
Выгоняют домой.
Пеленой
Застилая глаза, омрачая грезу́.
Словно ночь в бирюзу
Вгоняет сплошную печаль,
Я её увезу
В небывалую даль,
Только б ветер педаль
Не сломал. Там уж просто газуй.
Как бельмо на глазу,
Так опасно стоять
Там внизу, на мысу.
Когда мрачная гладь
Так и хочет предать,
Окуная в росу.
И куда тут девать
Свою тихую столь слезу.
Разве только смешать
В эту тёмную моря лазурь.
***
На перроне под номером три в девятнадцать минут
Безразлично усталый голос мне в трубке сказал,
В конце, как постскриптум, добавил, что «вас там ждут»…
И я сразу зачем-то помчался на главный вокзал.
В чемодан положил костюм и ещё пару бридж,
Подобрал пару туфель под них и ещё под клёш.
Соответствовать надо моде, наверно, в Париж
Меня отправляют… Уж буду я там хорош.
Не терпится грудью вздохнуть во французском кафе
Аромат свежих булочек и женских духов Chanel.
Кто знает, наверное, стоило мне галифе
Тоже с собой положить — здесь в ходу фланель.
Натыкаясь на спины, бегу, непонятно куда,
Каблуки об асфальт стирая до самых мысков.
А если мы едем в Рим или вообще Амстердам?!
Надо бы было взять ещё пару с собой носков.
Что же делать мне в бриджах жарою тогда в Мадриде?
Как дождями в Шотландии быть без большого зонта?
Неужели там кто-нибудь в ту́флях и клёше видел
Такого как я нелепого, в шляпе франта.
А если меня завезут в этот душный Кабул
Или вдруг занесёт мимоходом в Иран, Бангладеш?
Где ж я был, что сандалии вместо туфлей не обул,
И гулять я в своём костюме там буду где ж?!
Да не важно куда! Только б вырваться в целый мир!
Утонуть в суете самых шумных, больших авеню.
Заказывать всё, и в какао макать зефир,
Даже если его до сих пор не ввели в меню.
Как я рад сообщенью, что меня на вокзале ждут!
Я так долго мечтал уехать, уплыть, сбежать.
Я испытывал острую в этой поездке нужду,
Что не сразу подумал, что ведь некому меня там ждать.
На третий перрон прибегаю за пару минут.
Он так призрачно пуст, будто ехать ещё не пора.
Я так понял, что голос в трубке, сказавший «вас ждут»,
По нелепой случайности спутал опять номера.
***
Вчера, в отделе для творчества, я по акции
Купил белый лист А4 за два рубля.
Как берутся за что-то важное, решил я взяться и
Начать рисовать свою жизнь на листе с нуля.
В корзинку на кассе сложил ещё краски разные,
Гуашь, акварель, напоследок схватил карандаш.
По цветам разложил, слева синие — справа красные,
Расплатился и всё это быстро занёс в гараж.
Разложил на столе все покупки, продумал эскизы,
Взглянул под углами разными, ведь не начнёшь
Рисовать свою жизнь, когда не уверен, что из-за
Неверных цветов вновь испортишь на нет чертёж.
Я за жизнь много раз начинал, но всегда в реальную