Защищал от вторжений забором со всех сторон.
Сосны своим величием будут вход
Охранять от ненужных странников и бродяг.
Я в жизни уже не увижу таких широт
Как здесь, даже дважды вселенную обойдя.
Широкие ветви каштанов собой скрывать
Будут клубы´ дымовые над скромной избой.
Я построю себе приют, пусть меня называть
Отшельником будут, я буду самим собой.
Заросли самых древних плакучих ив
Будут шептаться со мной о премудрых вещах.
Здесь мне от дома не нужно искать ключи,
Он спрятан от взглядов в ветиеватых плющах.
В дремучем лесу, в самой пуще, где зябкий день
Осенней поры окутывает собой,
Я построю себе убежище от людей.
Для меня оно будет домом, не просто избой.
***
Горизонт сгорает дотла тишиной заката -
Вечер с оттенком грусти, со вкусом муската,
Цвет перезрелой вишни делает внешне
Небо похожим на спелость летней черешни.
Горизонт поглощает день, по чувствам играя,
Разливает свои акварели у самого края.
Сотканный нитью тоски поперёк печали,
Вечер подвёл к концу всё, что было в начале,
Последние блики в воде желтизной отражая.
В этой картине фигура твоя чужая.
Догорает, как сера на спичке, сжигая пальцы,
Бордовый закат в самой лучшей из вариаций.
***
Где ты, в каких озёрах, в каких мирах
Плаваешь в маленькой лодке по буйной зяби?
Я иду по твоим следам, как к святыне монах,
Нет таких мест, куда идти было нельзя бы.
Где ты, в каких просторах летишь журавлём,
Ищешь свободы, бросаешь меня в погоню.
Приходится путь впопыхах помечать углём,
Вдруг я дорогу обратно совсем не вспомню.
Где ты, пытаюсь высмотреть там, в дали,
Парус твоей уплывающей снова лодки.
Но ты растекаешься образом в духе Дали,
Я вижу тебя, но твой силуэт не чёткий.
Где ты, в каких широтах координат
Возникаешь чуть уловимым морским мира́жем?
Я высматриваю тебя и под, и вокруг, и над.
Но не вижу. И приходится лишь созерцать пейзажи.
***
Город, пахнущий домом,
Любовью ведомым.
Улочки, что красотою
Выводят из комы.
Здания так и пестрят
Чем-то очень знакомым.
Такую любовь
Нужно сделать отдельным синдромом.
Город, одетый по моде,
Где каждый находит
Место себе по вкусу,
Себе по погоде.
Каждому он по-своему,
Но подходит.
Все его фото стоят на моём комоде.
Город, манящий влюбиться,
Собой похмелиться.
Скверы, где каждый свободен
И волен, как птица.
Куда-то все мчаться сбежать,
Ну а я возвратиться,
Пью его по глотку –
Не могу напиться.
***
Босиком бы спуститься вниз по ступеням веранды,
Укутанной в яркое поле густой лаванды.
Сорвать бы букет и поставить в гостиной в вазу…
Включить бы пластинку и телом поддаться джазу.
Проснуться б под запах свежей, французской сдобы,
Окна открыть, напитаться им полностью чтобы.
Собрать бы под шляпу волосы, чтоб ни спадали
Пряди в глаза, пока я одеваю сандали.
Помчаться б в пекарню, ворваться как ветер свистом,
Подождать, пока зёрна размелет знакомый бариста.
В богатом амбре ароматов присесть у окошка,
Вдохнуть эту жизнь, пока сахар мешает ложка.
Не решаться, какой начинке поддаться в сдобе –
Маковой или с корицей… и выбрать обе.
Добавить жирные сливки в кокосовый ла́те.
Насытиться утренней магией. И обратно.
Придерживать шляпу от ветра, что дует, играя,
Впитать тишину и неспешность любимого края.
Встречным смеяться в лицо и казаться, похоже,
Совсем сумасшедшим и глупой случайным прохожим.
Растить виноград за окном и съедать еле спелым,
Считая себя уважаемым в краю виноделом.
Закат проводить вином, под звучащий баян, да
Смотреть как сиреневым морем цветёт лаванда.
Романтикой тихих ночей увлечённое сердце
Остудить, а самой мягким пледом согреться.
И так каждый день проводить словно в ритме романса
Спокойную жизнь, упиваясь теплом Прованса.
***
Не к месту, как будто одежда,
Вывернутая наизнанку,
Путешествую где-то между,
Как пожизненная иностранка.
Едва ли похожа на здешнюю
Даже там, где бывала местною.
Стремилась попасть за внешнюю.