— Так что, товарищ гвардии полковник, может, завтра и попробуем?
— Добро, только чадо хорошо подготовиться. Сами понимаете, — момент ответственный.
— Не сомневайтесь, товарищ гвардии полковник, все сделаем. Правда, у нас не все воздушные стрелки хорошо стреляют. Взять, например, Цимбала…
— Сегодня звонили из штаба дивизии, — сказал Зорин. — Создается строительный батальон. Требуются от нас специалисты. Рядовой Цимбал знает, кажется, столярное дело. Может, мы его направим в строительный батальон?
Зорин изучающим взглядом смотрел на Колоскова.
— Я, товарищ командир, прошу оставить его у нас. Мы сделаем из него хорошего стрелка.
— Правильно. Насколько мне известно, Цимбал любит свою специальность и хочет летать, надо только помочь ему.
— С теорией у него плохо.
— Он почти неграмотный. Вы этого не знали и неверно организовали ему помощь. Откровенно скажу вам, Яков Степанович: вы опытный командир, в целом хорошо работаете и все же делаете промахи. Почему? Да потому, что многое берете на себя. Надо, чтобы весь коллектив работал, а не только вы один. За всем не уследишь. Вот и Цимбала вы узнали не до конца. Оказывается, свидетельство об окончании семилетки у него купленое, а фактическое образование — два класса… Только вы не обижайтесь, — добавил Зорин, заметив, как нахмурился Колосков. — Обида только помеха делу.
Попрощавшись с командиром полка, Колосков вышел на улицу.
Июльское солнце щедро посылало на землю свои жгучие лучи. В городке было душно и тихо. Был час послеобеденного отдыха. Со стороны аэродрома показался Пылаев, он торопливо шел к штабу, но, увидев Якова, сразу же свернул к нему.
— Куда держишь курс? — спросил его Яков.
— К начальнику штаба, — с трудом переводя дыхание, ответил Пылаев. — Получено приказание выделить одного солдата в строительный батальон.
— Кого думаешь отдать? — спросил Колосков.
— Рядового Павлюченко.
— Командир полка советует, — заметил Колосков, — выделить в строительные батальоны только отличников боевой и политической учебы.
— Неужели? — удивился Пылаев. — Тогда пойду в эскадрилью, посоветуюсь с командирами звеньев. Пусть сами решают.
— Пошли, нам по пути, — сказал Колосков.
Возле стадиона Пылаев остановился.
— Смотри, Яша, мои вышли, — и он кивнул головой в сторону солдат, выстроившихся на плацу.
Увидев командира эскадрильи, старшина механиков Самохин подал команду «смирно» и доложил о том, что отделение находится на занятии по физкультуре.
— Как обстоит дело с младшим сержантом Павлюченко? — спросил Пылаев. — Вы его научили преодолевать препятствия?
— Никак нет, товарищ гвардии капитан. Он не решается.
— Что значит не решается!
Пылаев подошел к строю, громко и раздельно проговорил:
— За мной по одному через ров бегом марш!
Командир, разбежавшись, легко перепрыгнул через препятствие.
Из строя вышел Павлюченко. Он был худощав, большие жилистые руки прижались к телу. Солдат побежал, но перед самым рвом замедлил, оступился и упал. Поднялся и, тяжело дыша, подошел к командиру эскадрильи. По бледному, взволнованному лицу сбегали капли пота.
— Повторите. Перед прыжком вы должны делать толчок.
— Товарищ гвардии капитан, разрешите в следующий раз. Все равно не перепрыгну.
— Что вы, товарищ Павлюченко. Как можно не верить в свои силы, — мягко проговорил Пылаев. — Ну, смелее!
Павлюченко снова рванулся вперед, но, не добежав до трамплина, остановился.
— Устал, разрешите завтра? — невнятно проговорил он и попятился назад.
— Что же, тогда отойдите в сторону, смотрите, как прыгают ваши товарищи.
Пылаев видел, что Павлюченко просто боится. Надо помочь ему преодолеть этот страх.
— Вы на велосипеде катаетесь? — спросил командир эскадрильи, подойдя к солдату.
— Так точно.
— Когда едете, куда смотрите?
— Вперед, товарищ гвардии капитан.
— Вот видите, и здесь надо смотреть только вперед, а вы под ноги смотрели.
— Неужели? — удивился Павлюченко.
— Давайте еще раз попробуем. Я прыгну первым, а вы за мной.
Солдат заметно оживился и приготовился к прыжку. Когда он добежал до рва, ему снова захотелось остановиться. Но в это время Пылаев крикнул: «Павлюченко, нажми!» — и он прыгнул.
— Вот это прыжок, — похвалил Пылаев. — А вы говорили — «не могу». Из вас выйдет хороший солдат.
Вот уже несколько дней Цимбал выполнял наземные стрельбы на «хорошо» и «отлично», и сегодня ему разрешили подняться в воздух. Наконец-то!