— Наш самолет сбил вас над морем?
— Да, господин начальник.
— Время вы хорошо заметили?
— В семь часов тридцать минут.
Полковник задумался. Выходит, в это утро два иностранных самолета перелетали нашу границу. Один, пассажирский, заблудившийся, другой — военный, и оба были сбиты в одно и то же время. Непонятно.
— Ладно, идите, — сказал он, — постараемся разобраться.
Колосков сидевший в соседней комнате, слушал допрос и пытался припомнить: где он слышал этот голос? А может, ему показалось, что голос знакомый? И когда арестованный уже уходил, Колосков не выдержал и выглянул.
— А, господин Татулеску? Не узнаете?
Татулеску вздрогнул и остановился. В его маленьких глазах на миг вспыхнуло удивление, которое тут же сменилось испугом. Он никак не мог поверить, что перед ним стоит майор, которого он не раз встречал в Румынии.
— Ха-ха-ха, ведь это вы, домну майор, от вас не скроешься.
Полковник сел за стол и строго спросил:
— Надеюсь, вы теперь заговорите по-иному. С каким заданием перелетели границу?
— В мае этого года, — поспешно заговорил Татулеску, — я бежал в Грецию. Занялся торговлей. С домну майором встречался в Румынии. Наш городок маленький, степной. Меня там все знают. Я имел магазины и продавал керосин. Когда уехал король Михай, появилась государственная торговля… С новыми порядками я был не в ладах и перешел границу. В Салониках живет мой зять, я поселился у него. Летел за товарами под фамилией зятя.
Ложь Татулеску была очевидной, и полковник его не слушал. Он думал о том, что, может быть, самолет сбросил еще одного-двух парашютистов, которые сейчас разгуливают по нашей стране.
— В каком районе вы выбросили груз? — перебил полковник.
«Купец» молчал.
— С кем должны были встретиться в горах?
Опять молчание.
Позвонил телефон.
— Да, я слушаю. Неужели? Молодцы.
Довольная усмешка скользнула по бритому лицу полковника, он оживленно проговорил:
— На один из моих вопросов ответ уже есть. Ящик с радиостанцией найден в ущелье, в двадцати километрах восточнее вашего приземления… Значит, вы были сброшены с военного самолета вместе с грузом.
— Я был на пассажирском самолете и о грузе ничего не знаю. Мы летели над морем в тумане, летчик чуть-чуть не врезался в горы, когда набирал высоту, нас сбили.
— Для какой цели вас сбросили?
— Я спасал свою жизнь. Я не тот, за кого вы, господин полковник, меня принимаете.
Татулеску вызывающе взглянул на полковника.
— Не беспокойтесь, мы все проверим, а вы пока подумайте. Увести, — приказал полковник.
«Почему именно Татулеску оказался в этих местах, с кем он должен был встретиться? Неужели это связано с нашим полком?» — думал Колосков, слушая, как изворачивается Татулеску.
— До войны этот Татулеску состоял членом общества «Румыно-Американо», филиала американского концерна «Стандарт-Ойл», — сказал Колосков, когда Татулеску вышел. — «Король керосина» — так его прозвали в Румынии. В свое время имел несколько магазинов и в Кишиневе.
— Да, ясно, почему именно его хозяева избрали для связи, — проговорил полковник.
— Но с кем он должен встретиться, — вот что меня тревожит.
— Выясним, для этого и поставлены, — задумчиво сказал полковник. — Один из наших заводов начал выпускать новый самолет с ракетными установками. Это не дает покоя империалистам, вот они и зашевелились… Скажите, Яков Степанович, кто-либо из части, кроме вас, был знаком с Татулеску?
— Я выясню, товарищ полковник, и тотчас же вам позвоню.
Полковник встал, протянул летчику руку.
— Татулеску старый враг, матерый шпион и очень хитрый. Пока такие, как он, еще живы, нам с вами, товарищ майор, всегда надо быть начеку. Нельзя допустить, чтобы пушки заговорили снова.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Старший лейтенант Кудрявцев отошел от стоянки самолетов и направился к восточной окраине аэродрома. Хотелось побыть одному, кое о чем подумать. Забот у него, летчика-инструктора, было немало. Разрешить самостоятельный полет курсанту — значит дать ему путевку в жизнь. От того, как инструктор научил его летать, зависит дальнейшая судьба будущего летчика, а порою и жизнь. Легко исправить допущенную ошибку на земле и гораздо труднее — в воздухе. На земле ты споткнулся, упал — сразу же поднялся и пошел дальше. Этого не сделаешь в воздухе.
А тут еще это происшествие с Зориным. Инструктор до сих пор не мог найти ответа на вопрос, почему его курсант, всегда дисциплинированный и прилежный, совершил грубейшее нарушение…