— Наверное, неплохо, однако он хочет после окончания академии проситься к себе на родину в Новосибирск, или в нашу часть, если будет место, — ответил Колосов. — А меня, Танюша, из полка никуда не тянет. Через два года окончу академию, здесь останусь.
— Со временем и здесь неплохо будет.
— Это что-то новое. Ты же говорила, что здесь одни шакалы…
— Пора и забыть об этом… — смущенно проговорила Таня.
Вспомнился разговор с мужем несколько месяцев тому назад, стало стыдно: как она могла тогда скучать? Ведь везде можно жить и работать, дружить и веселиться. Главное — жить с коллективом, уметь в любых условиях быть полезной обществу.
После ужина Яков сел заниматься. Таня готовилась к занятиям в школе. В комнате стало тихо. Немного времени спустя Таня отложила учебник и обратилась к мужу:
— Знаешь, позавчера Куприян так мне отвечал урок, что я бы ему и шестерку, и десятку поставила. А есть еще такие, что только и ждут подсказки.
— Дисциплина отсутствует, товарищ педагог.
— А ты хоть бы раз к нам заглянул. Там и твои подчиненные учатся.
— Есть, товарищ начальник, — весело проговорил Яков. — Спасибо, что напомнила.
— Серьезно, Яша, у вас в части замечательные ребята…
Уже далеко за полночь Яков, потягиваясь, встал из-за стола, подошел к окну. Веяло прохладой. Было слышно, как капли дождя шелестят в листьях деревьев. Донесся отдаленный голос часового: «Стой, кто идет?» И опять все стихло. Городок спал.
Мимо окна проехала легковая машина. «Кочубей от девушки», — подумал Яков и улыбнулся. Ведь и он, бывало, за тридцать километров ездил на свидание к Тане.
— Пожалей себя. Скоро рассвет, — послышался голос жены.
— Ложусь, Танюша.
Колосков собрал книги, сложил на этажерку, выключил свет в комнате и вышел на кухню покурить.
В доме напротив в одной из комнат светился огонек.
«Гордеев не спит, видимо, готовится к завтрашним занятиям», — подумал командир эскадрильи.
Сегодня в перерыве между занятиями в класс вошел Исаев и отозвал в сторону Колоскова и Пылаева.
— Константинов приехал, просит вас.
— Где он? — спросил Колосков.
— Я его встретил у проходной будки и привел на аэродром.
Нелегко было узнать бывшего летчика Константинова. Он похудел, в его пышных волосах уже заметно мелькала седина.
Колосков и Пылаев молча пожали ему руку. Преодолевая неловкость, Константинов начал:
— Ну вот, мы и снова встретились… Я к вам, товарищи, не только повидаться… Дело у меня…
— Давай, выкладывай, чего стесняешься, — сказал Колосков. — Поможем.
— Да нет, у меня не личное, не подумайте чего. Скажите, Репина помните!
— Помним, как же. У меня в эскадрильи был, весной этого года демобилизовался, — ответил Пылаев.
— Сейчас он сверхсрочником служит в училище недалеко от нашего радиозавода, а живет у меня, — пояснил Константинов.
— Это не тот Репин, я видел его, — заметил Исаев.
— Не может быть, — взволнованно заговорил Константинов. — Я лично читал его дневник, там жизнь нашего полка хорошо описана. Видел фронтовые фотографии Зорина, Пряхина. Вручение наград Кочубею, Дружинину. Я не смог ему признаться, что я когда-то служил в полку.
— Я собирался навестить Репина, кое-что у него выяснить, да Исаев сбил меня с толку — «однофамилец, однофамилец», — Пылаев с иронией посмотрел на инженера: — После домашнего угощения, видно, все у тебя перепуталось…
— Не дури, — обиделся Исаев. — Не мог я ошибиться.
— Для меня он загадка, — проговорил Константинов. — Он ни разу не напомнил мне о том, что я попал в штрафной батальон, хотя он должен был бы знать об этом.
— Вероятно, не знает. Он прибыл в часть, когда тебя уже не было, — вставил Пылаев.
— Вот именно, но зато хорошо помнит, что я после ранения попал в немецкий госпиталь в Харькове, что у меня дед немец и что он был осужден. А ведь я об этом в полку никому не говорил. Случайно проболтался врачам в госпитале…
— Так откуда же он все это знает? — с удивлением воскликнул Колосков.
— Вот я и приехал к вам… Если бы не это… не тревожил бы свои раны. Преступление, которое я совершил в сорок первом, хотел забыть, вырвать из памяти. Но, приехал Репин, привез от деда ружье, и я опять все старое вспомнил.
— Какое ружье, от какого деда, толком объясни, — сказал Колосков.
— Репин привез мне ружье от моего деда, которого он будто бы встретил в Берлине. А дед мой действительно куда-то исчез. Возможно, что он и в Берлине. Я взял ружье. Репин поселился у меня на квартире. Первое время жили мы с ним дружно, ходили на охоту, два раза ездили на полигон за перевал, были и в платановом ущелье, но… — он замолчал, собираясь с мыслями. — А потом приехали вы, Репин что-то стал нервничать и путать.