— Перед лекцией думаю забежать домой, закусить, — сказал Яков.
— Разве ты не пойдешь в столовую? — спросил Пылаев.
— Нет. Дома жена ждет.
— А я за тобой зашел. Думал вместе поужинать. Сегодня Лида с сыном уехала в город за покупками. А здесь… — он замолчал.
В открытые окна донесся со стороны гор жалобный вой шакала, и в ту же минуту откликнулось еще несколько голосов.
— Начинается симфония. Ну и местечко.
— Не унывай, Василий. Построим здесь такой городок, залюбуешься. Уже в этом году будет семь стационарных домиков, в следующем — еще сорок. Организуем регулярное автобусное сообщение с городом. Заживем, в общем, не хуже других.
Пылаев свернул в сторону кирпичного здания, где разместилась столовая летного состава. Колосков зашагал домой. Дома его ждала Таня. Она стояла у окна, пристально всматриваясь в горы, постепенно тающие в вечерней синеве.
— О чем задумалась, Танюша? — ласково спросил с порога Яков. Он подошел к жене и обнял ее за плечи. Она улыбнулась.
— Смотрю на эти горы да крик шакалов слушаю. Ехала к тебе с радостью, и вот уже полмесяца, а не могу привыкнуть.
— Конечно, здесь не Харьков!
Тане почудилась в словах мужа насмешка, и она, обидевшись, отошла и молча начала накрывать на стол, Не замечая настроения жены, Яков продолжал:
— Ничего, Таня, машину купим, я уже записался на очередь. До города дорога хорошая, часа два езды.
Таня взяла с плитки кастрюлю с варениками и поставила на стол.
— Как хочешь, Яша, а мне очень трудно. Нельзя так жить.
— Почему нельзя? Ты же знала, когда выходила замуж: я военный летчик, куда пошлют, туда и поедем.
— Вот и плохо, Яша, то, что некоторые начальники не думают о судьбе человека. Для них главное — летное поле. Приедет какой-нибудь головотяп, посмотрит: земля ровная, летать можно, поставит кол и прикажет — отныне быть здесь энской части. А кроме солдат и офицеров, есть еще семьи, дети, и о них надо думать.
Яков не ответил жене, лишь искоса посмотрел в ее сторону.
— Разве ты не заслужил лучшей жизни? — продолжала Таня, присаживаясь к столу. — Пора бы уж о себе, о семье своей подумать.
— И это говоришь ты?.. — раздраженно проговорил Яков.
С грохотом отодвинув стул, Таня подбежала к тумбочке и, взяв диплом об окончании института, бросила его на стол.
— Для чего меня государство учило? Кому здесь мои знания нужны?
— Вот что, Таня, успокойся, не говори глупостей. Я из этой части никуда не поеду. Это мой дом, моя вторая семья. Да, сейчас здесь нелегко, но трудности эти временные.
Таня заплакала.
— Ну вот, — вздохнул Яков, — Ну, Таня, перестань! Ты же у меня умница.
Открылась дверь, и в комнату вбежал Валя, сын Пылаевых.
— Тетя Таня, я к вам. Мама пошла к командиру в штаб, а у нас света нет…
— Садись кушать с дядей Яшей, — поспешно вытерев глаза, проговорила Колоскова.
— Мы обедали в городе. Мама котлеты брала, такие вкусные, с перчиком!
Яков подошел к вешалке, надел фуражку.
— Мне пора на лекцию, — у порога постоял, посмотрел на Валю, на жену. «Нам бы сына», — подумал, а вслух сказал: — Приду поздно, дверь не закрывай.
Послушать лекцию командира эскадрильи пришли все летчики и штурманы части. Заместитель командира части подполковник Пряхин объявил:
— Лекцию на тему «О путях развития бомбардировочной авиации» прочтет майор Колосков.
— Такая лекция была запланирована партийным бюро еще в Румынии, — начал Колосков. — Я беседовал с летчиками и штурманами, интересовался высказываниями военных специалистов и решил поделиться с вами своими мыслями.
Колосков коротко рассказал о зарождении нашего воздушного флота, показал, как с ростом могущества Вооруженных Сил менялось и лицо бомбардировочной авиации. На смену винтовым пришли реактивные самолеты со скоростью свыше тысячи километров. Наши летчики овладевают новой техникой. Они летают дальше всех, быстрее всех и выше всех…
— Современный бомбардировщик в руках наших летчиков — грозное оружие для врага, — закончил Колосков, — и мы с вами должны на учении показывать отличные результаты.
Он коротко разобрал и причины плохой стрельбы воздушных стрелков своей эскадрильи, поделился мыслями о том, как думает добиться от всех экипажей хорошего выполнения стрельб с реактивных бомбардировщиков.
— Разрешите задать вопрос, — проговорил Гордеев, приподнявшись с места. — Правда, что в будущем нам все-таки придется отказаться от бомбардировщиков? Истребитель — вот король воздуха, ему принадлежит будущее.