Преследуя врага, наши части освобождали все новые населенные пункты. 30 января я направился в штаб 1300-го артиллерийского полка. Офицеры оперативного отдела штаба корпуса показали мне на карте маршрут, заверили, что деревни Княжево, Буяницы и Красная Заря, через которые предстояло ехать, уже заняты нашими войсками.
В открытой машине мы мчались по дороге в Красную Зарю. Уже рассвело, над снежными полями только-только взошло солнце. Дорога была пустынна. В стороне слышались редкие разрывы снарядов. В машине нас было пятеро: я, начальник разведки капитан Николай Минаев, адъютант Матвей Посохов, радист и шофер — брат Саша. Миновали березовую рощу, укутанную морозным инеем, выехали в поле. Вдали показалась деревня.
— Вот и Красная Заря, — обратился я к своим попутчикам. — Так?
— Верно, — подтвердил Минаев, сверяясь с картой.
— Подходит к ней это название, — сказал брат.
В это время деревня была вся залита розовым сиянием — ее освещало восходящее солнце.
На небольшой скорости мы въехали на деревенскую улицу. Неожиданно во дворе одного из домов я увидел немецкую кухню, возле которой толпилось десятка два фашистов.
— Немцы! Назад, Саша! — скомандовал я. — Автоматы к бою!
Брат развернул машину на 180 градусов, дал полный газ. Мы открыли огонь по выбежавшим со двора гитлеровцам.
— Вот так случай! — развел руками Посохов, когда мы уже выехали из деревни. — Как же это получилось?
— Останови машину в той березовой роще, — сказал я водителю. — Разберемся в обстановке.
Едва мы подъехали к роще, как навстречу вышел наш авангардный батальон.
— Куда, товарищи? — спросил я у командира.
— На запад, — коротко ответил он. — А вы откуда в такую рань?
— Да вот, хотели отличиться, — засмеялся я. — Первыми думали занять деревню Красная Заря.
— Опоздали! Моя вторая рота рано утром выбила противника из нее.
— И вы доложили об этом в штаб полка?
— Так точно, товарищ полковник!
— Так вот, в деревне немцы.
— Не может быть! Радист, вызвать ротного к аппарату!
Выяснили. Оказалось, что рота, выполняя приказ обходить населенные пункты, еще в предрассветных сумерках на лыжах обошла Красную Зарю и успешно продвигается вперед. Командир роты посчитал, что раз в Красной Заре тихо, значит, противник покинул ее. Так и доложил.
— Советую выйти на западную окраину деревни, — сказал, я, — и отрезать отход немцам.
Подумав, командир согласился. Он выслал вперед разведку, а сам повел батальон дальше, в обход деревни. Вскоре на ее западной окраине раздались очереди автоматов и пулеметов, а через час батальон окружил деревню и уничтожил гитлеровцев.
Мы вернулись в Красную Зарю. Навстречу автоматчики вели группу пленных.
— Здоровые, дубины. — Капитан Минаев оценивающе разглядывал пленных. — По виду — кадровый состав.
— Это же группа «Север», — сказал я. — Два с половиной года блокады Ленинграда фронт здесь был стабильным. Их не трепали, как под Москвой, Сталинградом, Курском и на Днепре. Еще не битые завоеватели.
— Ничего, товарищ полковник, перепадет и им, — заключил Посохов. — Да уже и перепадает!
Противник отступал на заранее подготовленные рубежи на реке Луга, взрывая за собой все мосты. Войскам 2-й ударной армии была поставлена задача усилить темп наступления и не дать немцам закрепиться на этих рубежах.
Стоял конец января. Снежные заносы, густые туманы, лесисто-болотистая местность, множество плохо замерзших водных рубежей изматывали нас и увеличивали потери. Но, выполняя приказ, наши передовые подразделения наступали днем и ночью, сбивали головные заслоны гитлеровцев и продолжали продвигаться вперед. Мы подсчитывали, сколько же еще потребуется времени для окончательного изгнания врага с территории Ленинградской области.
Наша бригада в полном составе была придана 123-й стрелковой дивизии генерал-майора А. П. Иванова, входившей в состав 117-го стрелкового корпуса. Народная мудрость гласит: человек живет до тех пор, пока о нем помнят. Мне недолго пришлось воевать вместе с Александром Павловичем Ивановым, но в мою память он врезался крепко. Его энергичные действия по управлению частями дивизии в бою, хладнокровие и распорядительность внушали к нему уважение. Солдаты знали, что их генерал всегда с ними. В бою за Северскую, находясь в первой цепи, он сам повел воинов в атаку. Любовь и уважение личного состава дивизии к ее командиру передавались и нам, артиллеристам.
Пожалуй, основной чертой характера генерала А. П. Иванова был творческий подход к решению стоявших перед ним задач. Он стремился одолеть врага с наименьшими потерями, воевать «не числом, а уменьем». Это его умение особенно проявилось при взятии Гатчины.