Как-то утром, обходя наблюдательные пункты командиров батарей, мы с Шейниным зашли в землянку командира 6-й батареи Н. В. Калуцкого.
Капитан Н. В. Калуцкий прибыл в бригаду из запасного артиллерийского полка, куда попал после расформирования бригады морской пехоты. Он относился к той категории офицеров, которые перенесли все тяжелейшие испытания первых лет войны. Предельная требовательность к себе, исполнительность, смелость и находчивость были его характерными чертами. Он любил музыку, стихи, песни и сам неплохо пел.
Мы с Шейниным проверили готовность батареи к бою, а потом зашли в землянку управления полка. Долго находиться там не пришлось. Немцы начали артиллерийскую подготовку, и мы поспешили на мой НП. Едва подбежали к наблюдательному пункту, как послышался свист снаряда крупного калибра. Бывалые фронтовики по звуку летящего снаряда определяли место его разрыва: недолет, перелет или твой... Мы определили, что этот — наш.
— Ложись! — крикнул Шейнин.
Упали ничком между землянкой и НП. Позади нас раздался глухой взрыв и сразу же треск падающих деревьев, свист осколков. Нас забросало грязью и мокрым снегом. А когда мы подняли головы, то увидели, что землянка, из которой только что вышли, разбита прямым попаданием. Находившийся в ней командир отделения разведки старший сержант Саша Хрущ погиб.
26 марта артподготовка гитлеровцев была длительной и мощной. Сразу вышли из строя несколько наших наблюдательных пунктов, была повреждена линейная связь. Затем минуты зловещей тишины — и в атаку пошла вражеская пехота. Командиры наших стрелковых рот и артиллерийских батарей руководили отражением атаки из первой траншеи, которая проходила по опушке леса. Впереди была поляна, а за нею железнодорожное полотно. Прикрываясь насыпью, немцы подходили к железнодорожному полотну, перебегали через него и, поддерживаемые огнем танков, бросались в атаку. Танки здесь двигаться не могли — слишком болотистой была местность, — но огонь из-за насыпи вели сильный.
Подполковник Шейнин приказал командиру дивизиона капитану Г. И. Стрешневу подавить вражеские танки. Одновременно два полка 58-й бригады поставили заградительный огонь, чтобы уничтожить немецкую пехоту перед нашей траншеей.
Два часа мы отбивали атаки гитлеровцев, следовавшие одна за другой. После короткого огневого налета части 109-го стрелкового корпуса перешли в контратаку, и к вечеру сооскюльская группировка противника была окружена, а затем уничтожена.
В достижении этого успеха немалая заслуга и воинов 1229-го гаубичного полка, составлявшего группу поддержки сводного полка 125-й стрелковой дивизии. Штаб 1229-го полка, возглавлявшийся майором С. Б. Ворониным, умело организовал управление огнем: в любую минуту огонь всей группы мог быть сосредоточен там, где это требовалось.
Во время боя командир отделения разведки сержант В. М. Гильбурд заметил, что по нашей траншее к левому флангу, где располагался пулеметный расчет, бежит группа гитлеровцев. Не медля ни секунды, он бросил гранату, а затем открыл огонь из автомата. Фашисты были уничтожены. Но тут открыла огонь батарея шестиствольных немецких минометов. Разведчики 1300-го полка тут же засекли ее. Немедленно открыла ответный огонь наша батарея. Фашисты в свою очередь обнаружили ее. Прямым попаданием снаряда был выведен из строя орудийный расчет сержанта Фоминых, осколками ранило командира огневого взвода лейтенанта Пугачева и наводчика Ганина. Но они не ушли с поля боя. У комсомольца Ганина рана оказалась смертельной. Напрягая последние силы, он сам зарядил орудие и, уже теряя сознание, дернул за шнур. Раздался последний в его жизни выстрел — точно в цель. Два дня мы укрепляли линию обороны, оборудовали наблюдательные пункты, перемещали огневые позиции, подвозили боеприпасы. В этот период противник предпринял очередное наступление, на этот раз — на левом фланге роты, которую поддерживала 6-я батарея капитана Н. В. Калуцкого. Немецким автоматчикам удалось приблизиться к нашим траншеям. Они залегли и открыли сильный огонь. Через некоторое время фашисты поднялись в атаку. Положение было критическим.
— Разрешите мне уничтожить вражеские пулеметы! — обратился разведчик рядовой Горегляд к командиру батареи.
Калуцкий ответил не сразу — уж очень трудной была задача.