На следующее утро мы с начальником штаба бригады подполковником Н. И. Шевчуком, начальником разведки майором Г. В. Сидоренко и тремя командирами полков — Н. П. Толмачевым, И. Г. Войтенко и А. М. Шапиро — в маскхалатах, группами по 2–3 человека пробрались к переднему краю. Предстояло определить места наблюдательных пунктов наших батарей, дивизионов и полков, с которых можно было бы вести разведку огневых средств врага, после этого — произвести рекогносцировку района будущих огневых позиций.
Мы оказались в траншее среди артиллерийских разведчиков. Они обрадовались нашему приходу и сразу предупредили:
— Не высовывайте голову над бруствером, немецкие снайперы охотятся за каждой целью.
Я долго рассматривал оборону противника в стереотрубу. Опорный узел Альт-Тухебанд не проявлял никаких признаков жизни. Но вот на склоне холма я различил едва заметную темную полоску, характерную для амбразуры дзота. Указал на нее командующему артиллерией 74-й стрелковой дивизии полковнику П. М. Зотову, находившемуся тут же в траншее.
— Верно, комбриг! — подтвердил он. — Это тот самый дзот, который пока еще не произвел ни одного выстрела. Конечно, орешек крепкий. Но мы постараемся накануне наступления его так обработать, чтобы «заговорить» он уже и не смог.
Мы сориентировались, сличили карты с местностью, а затем полковник Зотов охарактеризовал нам систему обороны противника. Определив места наблюдательных пунктов, я отпустил командиров полков, указав время встречи в районе огневых позиций. Мы с начальником штаба бригады заехали к командующему артиллерией 27-й стрелковой дивизии, а затем направились в район предполагаемых огневых позиций 58-й бригады. Здесь нас уже ожидали командиры полков.
— Товарищ полковник, — обратился ко мне командир 1229-го полка, — в район, который отведен для огневых позиций бригады, с трудом можно втиснуть только один полк.
— Не огорчайтесь, — ответил я, — тут дело особое. Войск много, а места мало. Следовательно, ваша задача — вместе с командирами дивизионов и батарей тщательно отрекогносцировать каждую огневую позицию батареи, а командиры батарей должны точнее определить места орудиям.
Тут же я вместе с Толмачевым, Шапиро и Войтенко обошел район, отведенный для огневых позиций, и дал командирам полков несколько советов, как сократить интервалы между дивизионами и орудиями. Попутно мы определили укрытия для средств тяги.
Близился вечер, солнце низко висело над Зееловскими высотами, когда мы возвращались к своим машинам.
9 апреля части бригады начали перемещение и к рассвету 10 апреля сосредоточились неподалеку от переправы южнее населенного пункта Шпудлов.
Фашисты при отступлении взорвали правобережную дамбу и плотины, ранее преграждавшие путь вешним водам, и теперь, вырвавшись из тесного русла, река залила поля, луга и дороги. Левобережную дамбу противник не успел взорвать, а может быть, не сделал этого намеренно, надеясь остановить на Одере наши войска. Размещение боевых порядков войск, и особенно огневых позиций артиллерии, на болотистом плацдарме, изрезанном речушками и каналами, представляло большие трудности.
На рассвете командиры и штабы полков и дивизионов вместе с разведорганами выехали на плацдарм в район боевых порядков для организации разведки противника и топографических работ. Нам предстояло также наметить пути подъезда. За ночь предполагалось оборудовать для каждого орудия огневую позицию, вырыть землянку, щель для укрытия расчета, снарядные ровики и все это к утру замаскировать. Разведчики должны были оборудовать наблюдательные пункты и с них организовать разведку обороны гитлеровцев, связисты — проложить линейную связь между НП и огневыми позициями.
Движение войск и все оборонительные работы производились только ночью. Пока было темно, весь плацдарм напоминал растревоженный муравейник — строили, дооборудовали и маскировали боевые порядки, подвозили боеприпасы и продовольствие. Днем же все замирало: тихо, не видно ни одного солдата, ни пушки, ни танка. Кое-где со свистом пролетал и разрывался вражеский снаряд или мина, строчил пулемет или автомат. С наблюдательных пунктов велась разведка противника, дежурные батареи подавляли и уничтожали особо активные цели врага.
Когда взошло солнце, зеленое поле выглядело по-прежнему пустынным. Артиллеристы, выставив часовых, уснули крепким сном.
В связи с тем что вся территория плацдарма была до отказа забита войсками и изрыта воронками, дивизионы и полки располагались на одной огневой позиции с интервалами между орудиями всего в 15–20 метров, что создавало определенный риск, но в то же время позволяло довольно быстро и точно подготавливать исходные данные для открытия огня. Удобство топографической привязки огневых позиций облегчало управление огнем в период артиллерийской подготовки, поддержки атаки, а также контроль за перемещением батарей и дивизионов с началом наступления.