Давайте будем реалистами: большинство людей готовы кое-что заплатить за то, чтобы рабство было остановлено, но они не готовы на большие жертвы. Хорошо то, что если достаточно много людей так думают, то небольших пожертвований будет достаточно. В настоящее время в рабстве находится примерно 27 миллионов человек: хотя число, безусловно, велико, но если мы будем рассматривать страну за страной, то проблема упрощается. Кроме того, не нужно никакого чуда, все, что требуется — выполнение существующих законов и соглашений, принятие некоторых новых законов и обеспечение помощи, которая позволит этим людям и их семьям встать на ноги. Осуществить это будет нелегко. Для местных работников и исследователей противостояние сильным и жестоким рабодержателям представляет собой пугающую перспективу. Но мы должны помнить, что насилие — инструмент, а не цель рабства. Рабодержатели будут всеми методами защищать свой прибыльный бизнес, но они откажутся и от рабов, и от бизнеса, если он перестанет приносить прибыль. Оказание давления на доходы — вот основная стратегия, которой следует придерживаться, чтобы остановить рабство.
Уже существуют пилотные программы, показывающие эффективность этой стратегии. Одна из хозяйственных отраслей Индии, активно эксплуатирующая детский рабский труд, это производство паласов и ковров. Если у вас лежит восточный ковер на полу, то более чем вероятно, что он соткан детьми-рабами. На протяжении многих лет энтузиасты в Индии пытались освободить и адаптировать к свободной жизни закабаленных работников, но лишь с частичным успехом. Несколько лет назад была начата кампания «Ковровая метка» с целью оказания давления не на производителей ковров, а на тех, кто их покупает. Работая в маленьком офисе, ограниченные в средствах, активисты кампании предлагали людям обращать внимание на небольшую метку, поставленную на сделанном вручную ковре, гарантирующую, что он не был сделан рабами. Чтобы иметь эту метку, производители должны были принять всего три предложения: не эксплуатировать детский труд, сотрудничать с независимыми наблюдателями и отчислять 1 % от оптовой стоимости ковра в фонд социального обеспечения работающих детей. Специальные усилия были направлены на создание хорошо обученной команды наблюдения, которая бы обнаруживала фальшивые метки, всесторонне знала бы производство ковров и не была бы подкуплена. На сегодняшний день правительства Германии, США и Канады признали «ковровую метку». Крупнейшие в мире компании заказов товаров по почте, такие как Otto Versand Group, а также основные торговцы коврами в США, Германии и Голландии сейчас импортируют только ковры с меткой. В Европе рынок ковров, «свободных от рабства», составляет 30 % и продолжает расти. Конечно, впереди еще много работы: британские розничные торговцы, включая Liberty and Selfridges, отказались закупать ковры с меткой, а южная и восточная Европа только начинает знакомиться с «ковровой меткой», однако «ковровая метка» продолжает набирать силу.
Самыми важными являются те последствия, которые эта кампания оказывает на жизни закабаленных детей. 1 % отчислений от производителей позволил построить и укомплектовать две школы «ковровой метки» в Индии, в которых обучается 250 учеников. Сама кампания привлекла внимание других организаций, так что немецкое правительство и UNICEF теперь финансируют другие школы в районах, являвшихся зоной вербовки работников для производства ковров. Дети, которым помогают оставаться в школе, не попадают в кабалу. Сталкиваясь с покупателями, которые желают приобретать товары, «свободные от рабства», худшие из рабодержателей перестают заниматься этим бизнесом, а остальные производители делают то, что необходимо для получения «ковровой метки». Это убедительнейший позитивный пример власти покупателей.
Кампания показывает, что когда западные потребители и розничные торговцы узнают о связи нужных им товаров с рабством, они готовы поменять свои покупательские привычки. Но как нам расширить эту власть покупателей на другие типы рабства? «Ковровая метка» оказалась такой успешной отчасти потому, что ковры — конкретный и осязаемый продукт, который поступает к потребителю в том же виде, в котором он покинул ткацкую мастерскую, где его сделали дети-рабы. Но древесный уголь из бразильских лесов поступает на плавильные заводы и фабрики, а не к западным потребителям. Кирпичи, сделанные в Пакистане, покупаются местными строителями, иногда правительством. А «продукция» закабаленных тайских проституток, вообще не то, что можно приобрести в супермаркете за углом. Но природа глобальной экономики такова, что все эти «предприятия» связаны с разными сферами экономики. А раз так, должна найтись некоторая точка, на которую можно оказать давление. Обнаружение этих связей и оказание давления — главная возможность борьбы с новым рабством. Связи иногда запутанны и туманны, но они должны быть обнаружены. Рассмотрим поток угля в сталелитейную промышленность Бразилии, стали, которая доставляется в Мексику для производства деталей машин, деталей, которые потом поступают в США для сборки машин, после чего машины продаются в Канаду. Это сложно, но люди, занятые в этом бизнесе, отслеживают цепи поставки каждый день, относительно разумный исследователь определенно сможет сделать то же самое.