Есть только несколько примеров, к которым мы можем обратиться. Один из них — Пуреза Лопес Лойола, бедная бразильская женщина, которая сделала освобождение делом своей жизни. Она начала свой крестовый поход, когда ее собственный сын исчез, работая в одной из латифундий на севере Бразилии. Продав бóльшую часть своего имущества, она проделала тысячи миль, обследуя изолированные и строго охраняемые ранчо, где сотни рабочих содержались в долговом рабстве. С помощью Церковного земельного комитета (СТР) она начала собирать официальные жалобы, некоторые из них привели к судебным делам и освобождению закабаленных работников. В мае 1996 года женщина в конце концов нашла своего сына, который в самом деле был закабален на одном из ранчо. Пуреза Лопес Лойола выполняла свою задачу с редким бесстрашием и настойчивостью, что подвигло бразильское правительство по крайней мере пообещать новые законы. Сама Пуреза никогда не была закабалена, и ее поиски стали возможны, потому что она могла свободно перемещаться. Поддерживаемая своей верой, она привела к свободе многих рабов, дала им смелость говорить и назвать людей, захвативших их в рабство. Невзирая на частые угрозы, она продолжает свой крестовый поход, убеждая политиков, журналистов, деловые круги, владельцев ранчо. В 1997 году она получила награду за борьбу против рабства в Лондоне, ее успех показывает, что может сделать всего один энтузиаст на местном уровне.
Если бы не «Эль хор» и «SOS рабов» в Мавритании, персонал которых укомплектован частично бывшими рабами, мы бы мало что знали о рабстве в этой стране. Эти организации бесстрашно борются за свободу, равные права, возвращение детей рабов своим родителям. Их работа не имеет большого влияния на огромное здание рабства в Мавритании, а когда они добиваются некоторого успеха, над ними нависает угроза ареста и изоляции. Но даже в ситуации, когда их отчеты подвергаются цензуре и запрещаются, а они сами постоянно находятся под наблюдением, они, тем не менее, символизируют надежду. Все рабы, с которыми я разговаривал в столице Мавритании, слышали про «Эль хор». Они не разбираются в политическом лоббировании или борьбе в судах, но они знают, что есть люди, которые работают, чтобы освободить их, — и это для них очень много.
Вспомните замечательную женщину, с которой мы встретились в Индии — Лейлу. Вот пример кабального работника, дочери и жены кабальных работников, который помогает выйти на свободу семьям, живущим в их деревне. Ключевыми элементами этого превращения являются образование, упорный труд и очень небольшие капиталовложения. Конечно, «очень небольшие» — мера относительная. Молочная коза, которую правительство предоставило каждой женщине из организации, возглавляемой Лейлой, стоит 800 рупий, сумму, которую они сами никогда не смогут накопить, но 800 рупий — это примерно $20. Женщины добавили к этому договору способность упорно работать, не имея практически ничего. Суммы всего в $300 достаточно, чтобы занять бывших рабов в самостоятельном деле. Реабилитационные гранты, выдаваемые индийским правительством, составляют $160 и позволяют купить скот, а также получить дом и землю в деревне. Но реабилитация значит больше, чем свобода и пара коз в придачу.
Одно из наилучших мест, где можно увидеть хорошие результаты реабилитации, находится в Индии, в рамках программы, начатой Южно-Азиатской коалицией детского рабства (SACCS). Следуя учению Махатмы Ганди, они фокусируются на беднейших из бедных — часто на кабальных крестьянах, наподобие тех, что мы встретили в Банди, — и работают так, чтобы у этих людей появилась возможность ставить свои собственные цели. Понимая, что сознание также требует освобождения, как и тело, SACCS обеспечивает образование в сфере прав человека для закабаленных рабочих. Вот что говорит эксперт по правам человека, Ричард Пьер Клод.