— А знаешь, ты прав! — воскликнул он, с восхищением глядя на двоюродного брата. — Это, пожалуй, и правда, рука Зарудного. В деле есть упоминание о том, что он левша. А вот эти слова «Долгая падь» совершенно очевидно написаны левой рукой. Я немного изучал почерки… Но в путь! Теперь начинаю волноваться я…
На карте маршрут обрывался значком, обозначающим на языке топографов «отдельно стоящее дерево». Крупный рисунок рядом, на полях, по-видимому, представлял собой «портрет» дерева. Судя по рисунку, то была кедровая сосна с толстым стволом и мощной кроной. В качестве отличительного признака дерева Зарудный изобразил раздваивающийся невысоко от земли ствол.
— Ну, вот и дерево! — воскликнул Саша, когда студенты вышли из-за последнего поворота пади, вдоль которой они все время шли, — Очень похоже.
Студенты огляделись.
— По-моему, все ясно, — сказал Саша. — Речь идет о каком-то месторождении. Мы находимся рядом с ним или прямо на нем.
— Ты думаешь?..
— Золото! Скорее всего!
— Может быть, — Игорь обвел глазами окружающую местность. — Я, правда, не золотишник, но… Что же, по-твоему, нам следует делать? Обследовать местность?
— Нет, это, пожалуй, уже не наша задача. Мы расскажем обо всем геологической экспедиции, которая работает в этом районе. Зарудный берег свое открытие для страны. Вот мы и передадим все данные в руки государственной организации.
Прошла неделя. Друзья сидели на террасе и беседовали о недавних приключениях.
— Насчет золота, — сказал Игорь, бережно раскладывая на столе все отобранные материалы по делу Зарудного, — насчет золота ты ошибся. Я был вчера у геологов.
— Я тоже беседовал сегодня с ними. Золота действительно не нашли. И все же Зарудный сберег большие ценности. Вот… — Саша вынул из кармана и протянул брату на ладони квадратные бесцветные кристаллы с сильным блеском.
— Соль?
— Циркон.
— Что это такое?
— Минерал, который содержит редкий металл цирконий. Собственно, он широко распространен.
— Почему же редкий? Ты что-то, брат, заговариваешься.
— Не больше, чем ты, когда говоришь о золоте. Ведь оно здесь на каждому шагу, а в то же время — большая редкость.
— Потому что оно распылено. Я тебе объяснял. Добыть его обходится дороже, чем оно стоит.
— То же и с цирконом. В значительных скоплениях он встречается крайне редко. Зарудный же нашел месторождение, вероятно, мирового значения.
— Где? В том месте?
— Да, там почти к самой поверхности выходит толстенный пласт и в нем полным-полно циркона. Зарудный, как геолог, не мог не понимать, что его открытие принадлежит к числу мировых, не хотел, чтобы о нем узнали враги — семеновцы и те, кто стоял за ними. Поэтому он и зашифровал его по методу золотоискателей. А семеновцы пронюхали, возможно, через предателя, что Зарудный скрывает какую-то важную тайну, и пытались ее вырвать.
Юноши задумались. Перед их мысленным взором встала фигура неизвестного им геолога, партизана Зарудного, отдавшего жизнь во имя интересов Родины.
Налетевший ветерок шевелил листки старых документов на столе.
СЕКРЕТ «СЕМЕРКИ»
Прилетела она прямо из мирового пространства. По крайней мере, так показалось ребятам, наблюдавшим ее падение. Сначала послышался шум, похожий на отдаленный гром, потом над самым лугом что-то блеснуло, и вдруг на парашюте повисла металлическая сверкающая ракета.
Ребята побежали к речонке, пересекавшей луг; к ней относило ветром медленно снижавшуюся ракету.
— Это с Марса уверенно заявил Вася Аринушкин, — Больше неоткуда. На Луне людей нет. А на этой, как ее… на Венере… там еще не наступил каменный век. Ихтиозавры ракету не пошлют!
— Мала больно, — усомнился Коля Зеленин. — Разве только мышь внутри. Или на крайний случай кошка.
Ракета, зацепившись парашютом за осокорь, росший на крутом мысу, висела на стропах, почти касаясь земли. Она была немного меньше метра в длину, с острым длинным носом, утолщенная посредине.
— «Завод имени Кирова», — прочел Ваня Скребушкин надпись на ракете. — Видали? Заводская марка! Значит, ракета-то наша.
— Может быть, наши ее на Луну посылали, а она не долетела и вернулась, — предположил Вася.
— Мала больно, — повторил скептик Коля. — Что в ней пошлешь?
— А чего посылать-то! Людей на Луне все равно нет. Так сгоняли, для пробы.
Версия эта приобрела двух или трёх сторонников. Остальные сомневались.
— Да чего спорить, — сказал молчавший все время Федя Задорнов. — Отнести в сельсовет нужно. Дядя Федор разберется.
Дядя Федор, председатель сельсовета, обнаружил на полированном туловище ракеты еще одну надпись, не замеченную мальчиками: «Академия наук СССР».
— Молодцы, ребята! — сказал он мальчикам. — Наверно, что-нибудь важное.
Он запаковал ракету в ящик со стружками, сам отвез на станцию и сдал прямо в почтовый поезд, идущий в Москву.
Вскоре случилось новое событие. Ребята сидели около старой мельницы, от которой остался только полусгнивший сруб да совсем замшелое колесо, и удили окуней с плотины. В самый напряженный момент клева в небе раздался свист. Он все усиливался и менялся в тоне. Что-то мелькнуло в воздухе, ударило прямо в жернов, лежавший возле мельницы, и свист стал удаляться.
Ребята бросились к жернову, но ничего, кроме небольшого пятна размером чуть побольше медного пятака, на позеленевшей поверхности камня не увидели.
Минуты две спустя в шестнадцати километрах от старой мельницы, на городском стадионе, где тренировалась футбольная команда, произошло нечто не менее интересное. Один из игроков дал сильную «свечу», и мяч перелетел через забор. Игра остановилась. Пока мальчишки-болельщики разыскивали мяч, с той стороны, откуда ждали его появления, послышался свист, и вместо мяча прилетело что-то такое, чего никто не успел разглядеть, ударилось о трибуну и с визгом умчалось.
Почти в то же время на городской площади, как предполагали многие, упал метеорит. Но он не рассыпался и не сгорел, а, чиркнув о брусчатую мостовую, снова поднялся в воздух и улетел.
Еще одно происшествие случилось в том же городе, но его никто не наблюдал. В парке культуры кто-то запустил огромным камнем в бронзовую фигуру купальщицы у фонтана. Камень отскочил, расколовшись на несколько кусков. Обломки упали недалеко от парка, в овраг, густо заросший кустарником и лопухами. И только ямка на плече бронзовой купальщицы напоминала об этом происшествии.
По случаю летней жары бильярдный стол вынесли на площадку плоской крыши десятиэтажного здания гостиницы.
Играли двое. Старший, профессор Сергей Иванович Свиридов, человек лет пятидесяти, легкими, свободными движениями кия расставлял шары так, как ему было удобнее, и бил точно в цель. Шары разбегались по сукну, словно актеры балета, разыгрывающие пантомиму.
Младший, кандидат наук Проторенко, плотный, даже полный, краснолицый, размахивал кием с азартом и ударял с силой, которой недоставало точного расчета.
— Если бы я верил в приметы, — заметил Свиридов, — то подумал бы, что «семерка» приносит мне счастье. Этот шар проделывает прямо-таки чудеса. Смотрите: едва коснувшись борта, он с силой отскакивает и, обратите внимание, как точно соблюдает закон равенства углов падения и отражения! Это определённо талант, гений среди бильярдных шаров.
— А ну-ка, я этого гения разок стукну!
Проторенко тщательно намелил кий. То ли удар был чересчур силен, то ли «гений» слишком чувствителен, но шар с цифрой «семь» взвился высоко над головами играющих, описал дугу и исчез за каменным парапетом, окаймлявшим площадку.
Сергей Иванович подошел к краю площадки взглянуть, куда упал «счастливый» шар, но в этот момент шар показался из-за парапета, словно его бросил кто-то снизу. Профессор поймал шар и взглянул вниз: внутренний двор гостиницы был пуст. Да, собственно, кто смог бы закинуть оттуда шар на крышу десятого этажа?