— Вот сюда, шеф, в этот переулок, — говорит Альфа. — А теперь еще раз направо, вон в тот тупичок… А теперь можно и тормозное управление включать. Спасибо!
И спокойно так вылезает из машины.
— Ничего не стоит, — пока еще не чувствуя подвоха, вежливо отвечает шофер. — Два семьдесят.
— Ну вот и разбери, — включается в разговор Омега. — То ничего не стоит, то какие-то два семьдесят.
Теперь только начиная что-то подозревать, шофер сухо, строго говорит:
— Ну, шутки шутками, молодые люди, а платить мне за вас интереса нет.
— А ты, милый, заплати, — вежливо так, почти нежно просит Альфа. — Будь другом, заплати. У нас как нарочно, понимаешь, мелочи нет. В другой раз в долгу не останемся. — И — резко меняя тон: — Шуметь не советуем. Поворачивай оглобли и…
— И пока цел, — подхватывает Омега.
— И на второй космической, — нагло ухмыляясь водителю прямо в лицо, заканчивает Джим.
Шофер еще секунду ошалело сидит без движения, а потом, оглянувшись на пустынный тупичок, в бешенстве дергает скорость и дает газ.
— По-одонки! — зло выдавливают его перекошенные губы.
— Но-но! — кричит вслед взревевшей машине Омега.
Вместе с Альфой и Джимом они теперь уже безбоязненно и удовлетворенно, будто удачно закончили важное дело, смеются. Вадиму нынче все это не смешно, но и он, по инерции, тоже кривит в усмешке губы.
Потом они, оживленные, довольные собой, шли к метро. Шли и наперебой бахвалились друг перед другом, вспоминая в подробностях, как они здорово прокатились:
— Машину вел классно.
— Старался!
— А как потом-то взвыл!
— Рыпаться начал, дурачок…
Обычно Альфа останавливал машины для «расплаты» так, что это был и глухой уголок, и — совсем недалеко метро или какая-нибудь наземная магистраль. А на этот раз — то ли был пьян больше всегдашнего и промахнулся, то ли заехали в незнакомый район — они шли, наверное, уже минут десять, если не больше, а все еще ни одной большой улицы им не попадалось. Шагать же просто так было скучно. Чего-то вроде бы не хватало. Появилось какое-то чувство неудовлетворенности. Да и возбуждение после только что разыгранного как по нотам веселого номера с такси еще не прошло. Хотелось выкинуть что-то такое еще в том же роде, хотя бы какую-нибудь невинную шуточку.
И вот тогда-то, завидев в глубине полутемного переулка неспешно вышагивающего паренька, Омега мечтательно воскликнул:
— Чтой-то захотелось, ребятишки, шапку снять!
— А что ж, идея! — на этот раз уже Джим подъелдыкнул Омеге.
Шагавший навстречу парень между тем приближался. И когда они с ним сошлись, Омега весело так, доброжелательно сказал:
— Парень, давай поменяемся шляпами.
Парнишка, молоденький еще совсем, в школьной тужурке и серой кепчонке, приостановился и растерянно поглядел на компанию. Ни испуга, ничего такого в его глазах Вадим не заметил — просто растерянность, недоумение. Не со свидания ли шел паренек, может, размечтался и сейчас не понимал, зачем эти люди и чего они хотят.
— Ну, что воззрился? Махнемся? — И Омега картинно так начал стаскивать со своей шевелюры модную, с узкими полями, шляпу.
— Да у меня и не шляпа совсем, — пролепетал парень. Должно быть, он уже что-то понял, но еще не хотел терять надежды и уверенности в том, что все это не более чем шутка.
— Это ничего. Я — добрый. — Омега широко, во весь рот улыбался.
— А мне твоя и не подойдет, велика, — принимая игру, парень тоже пытался улыбаться, хотя это у него и не совсем получалось.
— Да что ты, в самый раз!..
Сладкая минута! Все очень мило, тонко, ни одного грубого слова, ни одного вульгарного жеста. Все вроде бы похоже на игру, все еще по эту сторону черты, хоть она уже и совсем близко — тебя отделяет от нее всего лишь один шаг, а может быть, только полшага. И не сознание ли близости запретной черты и придает этой минуте особую остроту и особую сладость?! Твоя жертва уже понимает, что игрой это не кончится, но и предпринять ничего не может — с какой стати, идет всего лишь светский разговор, и ты спокойно наслаждаешься испугом и растерянностью жертвы. Ты можешь даже сделать тот запретный шаг и тут же вернуться на исходную точку, и попробуй потом докажи, что ты его делал, — все в твоих руках… Сладкая минута!
Но вот все вдосталь насладились этой минутой, и Джим уже тянет свою пьяную пятерню к голове паренька, кладет ее поверх кепки и начинает медленно стягивать вместе с волосами.
— Ну конечно в самый раз — вон какая у тебя большая, какая умная голова.