– Доброй ночи.
Я промолчала.
Покинув королевские покои, я направилась по длинному коридору, недоумевая, куда могла запропаститься Милуша. Пройдя немного прямо, я прислушалась и остановилась: совсем рядом раздавались приглушенные звуки, напоминающие сдавленные рыдания. Стараясь двигаться бесшумно, я дошла до развилки коридора и осторожно выглянула за угол.
Хрупкая, почти прозрачная девчушка, облаченная в традиционное для слуг платье, горько рыдала, уткнувшись в плечо такой же рыжеволосой подруги. Спустя мгновение я узнала в последней свою служанку, но потревожить этих двоих не успела, так как в следующий миг незнакомая девочка заговорила, захлебываясь рыданиями:
– О-от него до сих пор нет ни едино-о-ой весточки, а ведь Райи сам говорил, что воротиться к пр-разднику Среднелетья…
– Ну, может он немного замешкался, у него ведь целый день еще впереди, – пыталась утешить подругу Милуша, но по непривычно подавленному голосу я инстинктивно ощутила, что девочка сама не верит собственным словам.
– Ты ведь сама в это не веришь! – на мгновение даже забыв о слезах, воскликнула девушка. – Милуша, ты ведь не хуже меня понимаешь, что это означает! Я пыталась разузнать что-нибудь об остальных гонцах, но ни один из них не вернулся до сих пор! Ни один! – на последних словах голос вновь сорвался на рыдания.
– Райи ведь такой ленивый, – в голосе старшей девочки зазвенело убеждение. – Вот увидишь, завтра он вернется во дворец, и ему еще попадет хорошенько от начальника стражи – тебе самой придется его утешать!
– Я очень хочу тебе верить. Не представляю, как мы выживем, если лишимся еще и его, – жалобно проговорила малышка, и от ее тонкого голоса в душе что-то оборвалось от сочувствия.
– Не кличь беду, – оборвала ее Милуша. – Ты лучше скажи – она опять ударила тебя? – в голосе моей служанки зазвучало нескрываемое беспокойство.
– Я никак не могла прекратить плакать, – приглушенно ответила ей собеседница. – В итоге она вышла из себя и отвесила мне затрещину.
– Чертова женщина! – вспылила в бессилии Милуша, а я отметила, что впервые слышу от нее столь сильные выражения. – Если бы я только могла…
– Не надо! – со страхом вскрикнула незнакомая мне девочка. – Тебя погонят из дворца, и я останусь тут совсем одна.
– Милуша, – я, наконец, вышла из тени, чувствуя неловкость за невольно услышанный разговор, но понимая, что дольше подслушивать уже не могла – чувства жалости и собственного бессилия затопляли сердце.
Она мгновенно встрепенулась при виде меня и вскочила на ноги:
– Миледи, что-то случилось? – ее встревоженный взгляд заставил меня невольно ощутить угрызения совести.
– Нет-нет, все в порядке, – поспешила я успокоить девушку. Ее подруга тем временем спешно приводила себя в порядок, утирая красные от слез глаза прямо рукавом платья. – Я лишь хотела сказать, что не нужно меня провожать – я доберусь до покоев сама. К тому же, хочу еще перед сном постоять на балконе, полюбоваться небом.
Я участливо кивнула девочкам на прощание, и мне показалось, что ответный взгляд Милуши был наполнен благодарностью – очевидно, ей не хотелось оставлять сейчас подругу в таком состоянии, но и ослушаться приказа она бы не смогла.
Мне вдруг отчаянно захотелось оказаться на природе, вдалеке от душных стен дворца, воздуха, пропитанного интригами и алчностью. Как бы сейчас я хотела вернуться назад в еще недавно казавшееся таким скучным и обыденным прошлое, заставленное стопками любимых книг, навевающих спокойствие. Хотела увидеть тетю, убедиться, что с ней все в порядке, поблагодарить за те годы, которые она потратила, пытаясь спасти меня от уготовленной участи
Наспех придуманная идея вдруг показалась мне до боли заманчивой. Я направилась в сторону отведенных мне покоев, и, не дойдя совсем немного до комнаты, свернула в боковой коридор, который, если верить воспоминаниям, оканчивался небольшим балконом, выходящим во внутренний двор.
Так оно и оказалось. Балкон, на мое счастье, был совершенно пуст и я с облегчением ступила на прохладный камень, озаренный бледным светом луны.
Ночная прохлада сладким хмелем разливалась в воздухе, одурманивая рассудок. Я вдохнула ее полной грудью, ощутив, как стянувшие душу путы медленно ослабляют натяжение.