Запрокинув голову, я устремила взгляд наверх. Темная бесконечная небесная гладь, усеянная крохотными желтыми блестками, завораживала и пленяла. Все мои печали сейчас казались такими ничтожными перед величием небесного свода, равнодушно раскинувшегося надо мной. Лишь желтый полукруг ночного светила смотрел на меня сверху с участием.
Задумчиво глядя на луну, я вдруг вспомнила ее зеркального двойника, родную сестрицу, освещающую своды иного мира. От той звезды веяло равнодушием и холодом, который впитывали в себя существа, выросшие под ее равнодушным светом, живущие на землях, которым не суждено было никогда познать прикосновение солнечных лучей.
– Великолепнейшая ночь, не правда ли?
Я испуганно обернулась.
Седовласый астроном мечтательно любовался ночным небом, стоя за моей спиной. Заметив мой испуг, он мягко произнес извиняющимся голосом:
– О, простите, что невольно напугал. Решил, как и вы, перед сном подышать воздухом. Надеюсь, молодая леди не возражает?
– Нет, что вы, – я уже оправилась от краткой вспышки страха. – Ваше присутствие вовсе не помеха.
Он облокотился на перила и вперил подслеповатый взор на ночное светило. Я искоса посмотрела на выделявшийся на фоне летнего неба крючковатый старческий профиль, и, мысленно улыбнувшись, вновь перевела взгляд на луну. Но душевное умиротворение моментально растаяло без следа, стоило седовласому старику озвучить мысль, которую я успешно гнала от себя все это время:
– Полнолуние близко, – задумчиво пробормотал себе под нос астроном, не подозревая, какая буря чувств поднялась в моей душе после его слов. – Интересно, что принесет нам оно в этот раз?
Да начнется праздник
Утро следующего дня ничем не напоминало о вчерашнем событии – придворные за завтраком находились в предвкушении сегодняшнего маскарада, все разговоры и беседы велись только о нарядах и приготовлениях к празднику. Я с любопытством прислушивалась к ним, пытаясь собрать воедино разрозненные образы предстоящего торжества. Даже сами обитатели дворца сегодня смотрелись немного иначе, поглощенные мыслями о приятных хлопотах. К примеру, седовласый герцог, чей надменный вид обычно вызывал лишь чувство отвращения, сегодня выглядел куда добрее, чем обычно. По крайней мере, вместо того, чтобы отвесить тяжелый подзатыльник служке, разливавшему вино и случайно перелившему дорогой напиток через край, он недовольно покачал головой – но промолчал.
Подавив возникшее вдруг желание рассмеяться над всеобщим возбуждением, я тихо проговорила сидящей рядом Лирне:
– У меня создается впечатление, что все вокруг помешались на маскараде, точно весь дворец в одночасье сошел с ума.
– Любопытно, и как только вам удалось избежать всеобщего сумасшествия, – она лукаво улыбнулась и, послав мне хитрую улыбку, продолжила разговор с сидящей по другую сторону стола русоволосой девушкой, с которой я имела удовольствие познакомиться вчера вечером. Звали ее Ристин, и она входила в число близких подруг маркизы Амской, которая сегодняшним утром отчего-то не стала спускаться к завтраку, отдав предпочтение собственным покоям.
Когда с трапезой было покончено, по уже сложившейся традиции большинство присутствующих остались в столовой, развлекая себя непринужденными беседами и строя планы на вторую часть дня. Никто из членов королевской семьи на завтраке не присутствовал, но по отсутствию должной реакции среди придворных я сделала вывод, что это была отнюдь не редкость.
Светские разговоры активно текли своим чередом, шуршание юбок перемежалось с громким смехом, и за всеобщим оживлением никто не заметил, как в привычное течение беседы вмешался посторонний звук. Пока я пыталась вспомнить, что может напоминать этот равномерный стук, в дверном проеме показалась ведьма, и все вопросы отпали сами собой.
Ее неожиданное появление в этот час вызвало небольшой ропот – придворные поспешили поделиться друг с другом предположениям о причинах, побудивших ее появиться здесь. Тем временем, объект их обсуждений, ни на кого не обращая внимания, направилась через весь зал прямиком ко мне. Я наблюдала за ее приближением с тяжело бьющимся сердцем, понимая, что такое пристальное внимание со стороны дьявольской прислужницы не сулит ничего хорошего.
– Я знаю, что тебя волнует, – безо всякого вступления она произнесла протяжным низким голосом, и эти слова, точно стая тяжелых воронов, разлетелись далеко по залу, громко хлопая воображаемыми крыльями.