- Дыши, - мягко напомнил мне он, отстраняясь, и только тогда я осознала, что все это время забывала дышать.
Наваждение, наконец, отпустило, оставив после себя щемящую пустоту. Я вздрогнула и попыталась отстраниться – но сильные руки не позволили этого сделать.
– Отпустите, – как ни старалась, голос все равно прозвучал разочарованно, выдавая захлестнувшее душу чувство.
Но все обиды растворились в мягком смехе:
– Девочка моя, поверь: больше всего на свете я желал сделать это. Но прикасаться к тебе на виду у алчных, жадных до любопытства людишек… Не здесь и не сегодня – ты заслуживаешь большего. И однажды я дам тебе это.
Его слова прозвучали невозможно, немыслимо, возмутительно – но в глубине меня что-то отозвалось в ответ на них. Могло ли это быть мое сердце?
– Смотри, - он не позволил мне долго предаваться самобичеванию, увлекая новым разговором. – Ты упорно отказываешься верить в людской эгоизм и черствость их мыслей и душ, но посмотри вокруг – что ты увидишь, если я покажу тебе изнанку мира?
Еле уловимый поворот головы, один взмах его ресниц – и зал преобразился. В первое мгновение буйство красок ослепило, но когда я смогла различать цвета, потрясенный вздох, моментально утонувший в громких звуках новой мелодии, вырвался из груди.
Они были повсюду. Большие и маленькие, толстые и худые, синие, красные, серые, черные – бесконечно разнообразные и нестерпимо единые в своем уродстве. Демоны искушений.
Они занимали все пространство зала, теснясь над людскими плечами, окружали каждого из присутствующих, толкали и дрались друг с другом, пытаясь вытеснить соперника и занять более выгодное положение. А придворные ни о чем таком не подозревали, весело обмениваясь беседами, кружась в танце по каменному полу. Воздух наполнился трепетанием невидимых крыльев, глаза больно резануло обилием цветов, вызывавших лишь отторжение и тошноту, пол вдруг подозрительно накренился – и тут все исчезло.
Передо мной снова был прежний зал, в середине которого кружились красивые дамы в роскошных платьях, учтиво улыбались кавалеры, являя собой образец благовоспитанности, велись светские беседы и расточались широкие улыбки. Но сцена, свидетелем которой мне довелось стать, никак не желала выходить из головы.
– Прости, – крепкая мужская рука сжала мою ладонь. – Может, это было лишним.
– Все в порядке, – с трудом выдавила из себя я, ощущая прямо противоположные чувства.
– Теперь ты мне веришь? – черные глаза внимательно наблюдали за мной.
Уйдя от прямого ответа, я чуть качнула головой, что можно было расценить как угодно, но, к счастью, он не стал добиваться ответа. Вместо этого чуть сильнее, чем следовало, Дьявол сжал мои пальцы и с сожалением прошептал:
– Боюсь, что время моего пребывания здесь истекло. Береги себя, Аселайн! – последние слова прозвучали точно предостережение.
Недоуменно вскинув голову, я натолкнулась на напряженный взгляд мужчины, в котором точно боролись два чувства:
– Мне ничего не грозит здесь, – с излишней уверенностью произнесла, чтобы развеять собственные сомнения, поселившиеся в сердце после его слов. Теперь это было очень легко – поверить ему после зрелища, свидетелем которого я стала.
Вместо ответа он лишь качнул головой, скрывшись за спинами танцующих пар, – и в этом прощальном жесте мне почудилось сожаление.
Я вытянула голову, стараясь разглядеть внушительную фигуру Дьявола, но тщетно – он растворился столь же незаметно, как и появился на маскараде.
Разочарованно выдохнув, я отошла в сторону и принялась высматривать в толпе знакомые лица.
Вот мимо пронеслась маркиза Амская, партнер которой был мне незнаком – очевидно, шаткое здоровье супруга Корлетты помешало тому присутствовать на празднике. Однако если судить по довольному выражению лица девушки, отсутствие мужа было более чем успешно восполнено улыбающимся темноволосым мужчиной в нарядной маске.