Однако в сравнение с теми ужасами, что уже успело нарисовать воображение, меня отпустили довольно просто. Во многом здесь сыграла на руку всеобщая уверенность обитателей дворца в особом положении, которое я занимаю в сердце короля, но нельзя было и недооценить заслугу Дайра. Если бы не его уверенная манера держаться, спокойный и в какой-то степени даже властный тон, с которым он рассказывал, как мы с ним гуляли по безлюдным коридорам замка, все могло бы закончиться совсем иначе. Глядя на него, даже я начинала чувствовать себя гораздо спокойнее, словно он каким-то образом делился своей уверенностью со мной. Невозможно было не поверить в его рассказ – я сама верила в его слова, когда он описывал долгую прогулку и наши с ним разговоры по душам. На все вопросы начальника стражи юноша отвечал обстоятельно и словоохотливо, всем своим видом демонстрируя готовность помочь в поисках настоящего убийцы.
Но несмотря на то, что внешне Дайр просто-таки излучал непоколебимую уверенность в моей невиновности, его вопрос, полный обвинения, крепко отпечатался в моей памяти, причиняя ощутимую боль. Пусть наше знакомство было совсем недолгим, однако отчего-то мне показалось, что и он тоже ощутил ту теплоту, то родство душ, что незримой нитью связало нас с первой встречи. Но если он действительно поверил, что я оказалась повинна в смерти человека, почему же тогда встал на защиту, намеренно сказав неправду? Ведь тем самым он нарушил один из основных церковных запретов, и это деяние тяжким грузом ляжет на его совесть.
Той ночью сон никак не желал приходить ко мне. В памяти то и дело всплывали картины прошедшего вечера, а мысли кружились вокруг главного вопроса: кто же все-таки убийца?
Внезапно пришедшее в голову предположение резко обожгло вспышкой холода – может, обещание ведьмы рассказать мне о тайнах прошлого заставило Дьявола предпринять меры, дабы помешать этому произойти? Спустя мгновение я усмехнулась смехотворности этих размышлений – разве может быть дело темному властелину до какой-то жалкой ведьмы, и уж тем более о ее попытках пролить свет на загадку моего рождения. У него наверняка имелись задачи поважнее. Так что я вновь возвратилась к идее о том, что убийца – кто-то из придворных. Перед глазами пронеслись знакомые лица: маркиза Амская, леди Коррив, маркиз Вааррен… Казалось нелепым подозревать их в смерти ведьмы, но ведь она за время своего пребывания во дворце успела нажить немало врагов. Кроме того существовали неведомые мне заговорщики, чьего товарища казнили на главной площади по указке все той же ведьмы. Несомненно, у них были причины жаждать отмщения. Выходило, что количество людей, которым смерть главной королевской осведомительницы была на руку, превышало все мыслимые рамки.
Огорченно вздохнув, я повернулась на другой бок. Мерный стук дождевых капель по крыше не убаюкивал, как это обычно бывало, а лишь способствовал разрастающейся на сердце горечи.
Ночь выдалась непростой. На протяжении нескольких часов я не смыкала глаз, пребывая во власти тяжких размышлений, пока усталость, наконец, не взяла свое. Однако вместо расслабления сон принес с собой сонмы неясных образов, в которых я убегала по длинным бесконечным коридорам от кого-то неизвестного, одно незримое присутствие которого заставляло в страхе сжиматься сердце.
Потому неудивительно, что пробудилась я вся в липкой испарине, накрепко вцепившись руками в краешек одеяла. Вопреки обыкновению, этим утром Милуша не пришла в мои покои, чтобы разбудить и помочь одеться к завтраку. Первый час после пробуждения я ждала ее прихода со страхом, опасаясь новых расспросов и необходимости заново окунаться в неприятные воспоминания. Но вместо предполагаемого облегчения отсутствие девушки пробудило новые сомнения – быть может, вчера мне все-таки не удалось убедить начальника стражи в своей непричастности, и сегодня ни у кого не осталось сомнений в моей виновности.