Были и другие новшества в этом моем визите, кроме как мое изменившееся отношение к хозяину замка. Теперь я точно знала, что каждую ночь провожу не одна – он следит за мной, сторожа мой сон. Никогда мне не удавалось поймать Дьявола – он исчезал за минуту до моего пробуждения, и лишь чуть примятая обивка кресла подтверждала его присутствие.
Только один раз эта традиция оказалась нарушена. Проснувшись однажды, я обнаружила на подушке рядом с собой кристально-черную розу на длинном стебле без шипов. Цветок был по-настоящему прекрасен: нежные матовые лепестки, сплетенные в тугом бутоне, являли собой подлинный пример совершенства. Ни один даже самый пристрастный судья не сумел бы отыскать в розе хотя бы малейший изъян. Но отчего-то эта равнодушная, идеальная красота не сумела пробудить в моей душе теплоты.
Как обычно, явившийся сразу после завтрака Дьявол моментально подметил перемену в моем настроении.
– Тебе не понравился мой подарок?
– Роза очень красивая, но… – я замялась, подбирая верные слова. – Она словно ненастоящая, понимаете? В ней не чувствуется жизни.
Я боялась, что мой ответ обидит его, но, выслушав его с бесстрастным лицом, мужчина сухо кивнул и больше к обсуждению его подарка мы не возвращались.
Шло время, и я начинала чувствовать первые признаки подступающей усталости от нахождения в мире вечной ночи. Поначалу мне удавалось скрывать от Дьявола этот факт, но выплескивающееся временами раздражение выдавало меня с головой.
Одним вечером, закончив очередную проигранную партию, я внезапно спросила его, не подозревая, сколь много открытий принесет мне этот разговор:
– Почему вы никогда не позволяли мне покидать ваш замок? Я бы хотела увидеть мир, который простирается за этими стенами, выйти наружу, пройтись по земле.
Он, недоуменно нахмурившись, изогнул бровь:
– Чего ради? Скажи, чего тебе не хватает здесь, и я удовлетворю любое твое желание.
Я упрямо мотнула головой.
– Я хочу вдохнуть ночной воздух, хочу увидеть небо, деревья – в конце концов, здесь ведь должно было быть что-то еще кроме вашего замка!
Мужчина неприятно ухмыльнулся, и внутреннее чутье подсказало, что ответ мне не понравится.
– Ты забываешь, где находишься. Этот мир был создан для других целей, кроме как для развлечения заскучавшей девчонки.
От его отповеди меня охватило уныние. Заметив это, мой собеседник неожиданно смягчился:
– Видишь ли, эта прогулка едва ли доставила бы тебе хотя бы бледное подобие удовольствия.
– Почему? – моментально заинтересовавшись, я проглотила обиду. В следующий момент меня осенила догадка. – Неужели это и есть та самая Преисподняя, пылающими кострами которой так любят стращать прихожан церковные служители?
Хозяин замка открыто рассмеялся.
– Человеческая фантазия имеет весьма убогие границы. Люди на ходу сочиняют страшные сказки и сами же начинают верить в них всей душой. А ведь самую страшную боль человек всегда причиняет себе сам. Отвечая на твой вопрос – да, это и есть то самое место, куда попадают души после смерти. И нет, здесь нет никаких костров, раскаленных ущелий с толпой чертей и прочей неизменной атрибутикой, которую так усердно малюют на стенах церквей.
Отчего-то мысль, что фактически сейчас я нахожусь в месте, куда боятся попасть все богобоязненные и не очень люди, не вызвала должного прилива ужаса – напротив, это открытие лишь распалило любопытство.
– А что же тогда здесь есть, кроме вашего замка?
– Одиночество, – на полном серьезе ответил мужчина. – Забвение. Память. Вот три составляющих, из которых складывается вечность для каждой заблудшей души.
Я нахмурилась.
– И все же, мне сложно сопоставить эти понятия между собой. Может, вы поясните?
Мой собеседник начал медленно говорить, глядя на огонь:
– Люди так страшатся физических страданий, что совершенно забывают о том, что существует и иная боль. Мало кто из них в своей земной жизни задумывается о страданиях, которые может причинить память.