Он вздохнул.
– Пойми, на самом деле нет никакого ни ада, ни рая. Люди сами придумали эти два понятия, чтобы хоть как-то мотивировать себе подобных совершать меньше грехов. К сожалению, этот ход оказался неудачным – вы вообще не слишком склонны задумываться о чем-то таком далеком, как то, что произойдет после смерти. Живя настоящим, человек предпочитает действовать и мыслить, подчиняясь требованием сегодняшнего дня.
– Ну а все же, что же тогда представляет этот мир? И существуют ли воспоминания о прошлых жизнях? – я вновь задала вопросы, на которые в ходе беседы так и не услышала ответов.
Очевидно, что сегодня терпения у Дьявола оказалось в избытке – я не знала, чем иначе объяснить тот факт, что вместо того, чтобы закончить этот разговор, он принялся терпеливо пояснять.
– Этот мир логичнее бы назвать чистилищем – здесь души отвечают за свои земные поступки перед самими собой. Это длится долго – очень долго. Но что значит время здесь, в моем мире, особенно для тех, кто не ведет счет? После того, как чаша раскаяния переполняется, душа получает прощение, а вместе с ним и шанс все начать заново. А когда душа покидает этот мир, ее память очищается для новых воспоминаний.
Я вздохнула.
– Знаете, после всего, что я здесь услышала, мне кажется, что вы вовсе и не ненавидите людей.
Он открыто удивился.
– Ненавижу? А с чего вообще мне это делать?
Пожав плечами, ответила ему:
– Раньше мне казалось, что всеми вашими поступками руководит лишь ненависть ко всему человеческому роду. Однако с каждым днем истина отдаляется от меня – я понимаю все меньше, и объяснить множество когда-то простых и понятных вещей уже не в силах.
– Истина – она как горизонт. Ты изо всех сил стремишься к нему, но он не становится ни ближе, ни дальше. Он просто есть – как маяк, к которому нужно стремиться, как дальний огонек в темноте, который ни согреет, ни осветит твой путь. Но он подарит надежду и придаст силы уже отчаявшемуся сердцу. А все те усилия, что ты потратишь на пути к этому маяку, и есть жизнь, – глубокомысленно изрек собеседник.
На этой философской ноте наш разговор бы и закончился, если бы меня неожиданно не потянуло в другую сторону:
– Скажите, а есть ли на всем свете что-то такое, пред чем бессилен даже сам Дьявол? Чего вы боитесь и с чем не можете совладать?
Собеседник смерил меня задумчивым взглядом и нехотя ответил:
– Конечно же, да.
– И что это за сила, перед властью которой склоняется даже сам дьявол? – не удержалась я.
Мой сарказм остался без внимания, так как мужчина, спокойно взглянув на меня, ответил ровным голосом:
– Да, есть. И имя ей – любовь.
Я меньше всего на свете ожидала подобный ответ, поэтому вся моя ироничность разом улетучилась, вытесненная пришедшей ей на смену растерянностью, и смущением, и злостью на себя, что невольно подняла столь нежеланную тему. Однако что-то в его глазах заставило в моей голове родиться слабому подозрению; будучи не в силах долго сдерживать любопытство, я решилась озвучить свой вопрос.
– Вам прежде было знакомо это чувство? – тихо произнесла я, не зная, что буду делать с его ответом.
– Да. Я всегда любил и до сих пор продолжаю любить одну-единственную женщину, – он помолчал, прежде чем ответить. Смотреть сейчас ему в глаза казалось неприличным – словно заглядывать сквозь приоткрытые створки окна в чужой дом.
Эти слова неожиданно пробудили в душе волну недовольства – он ведь говорил, что любит меня, как может тогда в его душе одновременно жить и та, прежняя любовь? Я столько дней свыкалась с его признанием, и сейчас почувствовала себя почти что обокраденной.
Осознав глубину собственного душевного падения, я ужаснулась и поспешила задать следующий вопрос, только чтобы развеять тягостное молчание:
– А где ваша возлюбленная? Что с ней сталось?
Разговор незаметно становился все более личным и смущающим.
– Я потерял ее, – с толикой небольшой улыбки, так не соответствующей серьезности его слов, ответил он. – Но зато я нашел тебя.
Горькая улыбка коснулась моих губ – ну вот, еще минуту назад я испытывала возмущение при новости о том, что у него когда-то кто-то был, а сейчас привычная неловкость от его слов вернулась на свое место.