Все еще ничего не понимая, я, наконец, обратилась взглядом к впереди идущему жеребцу – и обомлела. Впереди нас возвышался мрачного вида замок, в изменчивом свете луны отливающий всеми оттенками черного. Узкие высокие башни угрожающе возвышались над пустынной равниной, сквозь рваные клочья облаков на нас бесстрастно взирал с чернильного цвета неба ровный овал луны, заставляя поежиться под холодным взглядом властительницы ночи.
В детстве я очень любила смотреть на звезды, представляя, как они ласково подмигивают мне с высоты, но сейчас отчего-то вид неба, усыпанного вкраплениям холодной алмазной крошки, заставил еще острее ощутить свое одиночество, несмотря на присутствие темного всадника, скачущего почти рядом.
Я вновь перевела свой взгляд на грозный замок, настороженно застывший огромной черной скалой посреди залитой лунным светом равнины, когда сердце кольнула острая игла тревоги.
На первый взгляд, все вокруг дышало покоем и умиротворением, но отчего-то тревога в душе лишь усилилась. Нахмурившись, я еще раз обвела взглядом застывшие силуэты одиноких деревьев, равнодушный лик луны, очертания замка, пока, наконец, не поняла, в чем причина этого странного ощущения. Я не чувствовала ни малейшего дуновения ветерка на своем лице: он не прятался в густых ветках, не тревожил траву у меня под ногами – нет, его просто не было. Окружающую нас тишину не нарушали негромкие трели ночных птиц, неслышно было ничего вокруг – и от этого становилось еще страшнее. Я обратила взгляд на величественное небо – но и тут меня ждало разочарование: рваные силуэты облаков и не думали сдвигаться с места, казалось, навечно замерев в одном-единственном положении.
Боже, что с этим миром было не так?
Я растерянно взглянула на остановившегося всадника, так же, как и я, замершего в ожидании.
Поймав мой взгляд, он медленно произнес:
– Добро пожаловать в мой мир. Теперь это и твой мир тоже.
Дьявольская ночь
Я резко распахнула глаза, в первые секунды силясь понять, где нахожусь. Незнакомая мне комната, погруженная в ночную темень, казалась не более чем призрачным сном, навеянным дурным настроением, но тяжело бьющееся сердце глухими ударами вторило растерянным мыслям, подтверждая, что все случившееся – не сон. Смутные образы прибытия в замок, его длинные извилистые коридоры, погруженные во тьму, мой пугающий провожатый, приведший меня в эту комнату и оставивший в ней – все эти события настолько смешались и спутались в уставшем сознании, что я с трудом могла отличить сон от яви.
Чтобы прийти в себя и окончательно сбросить неотступные нити забытья, опутавшие разум, мне потребовалось несколько долгих минут. Все это время я продолжала лежать под теплым мягким покрывалом, невидящим взором уставившись в сторону широкого окна, бледным пятном белеющим посреди господствующего в комнате полумрака, но мысли мои были далеки отсюда.
Я не могла даже предполагать, сколько именно проспала – за окном на непроглядно черном небе равнодушно висела все та же одинокая луна, чей редкий свет не мог рассеять темноты ночи. Легкий балдахин, обрамляющий кровать, светлыми складками спускался к самому полу, тем самым, скрывая мое лицо от рассеянных лучей безразличного светила, пробивающихся сквозь витражное окно – и я неожиданно была этому рада. Словно это чужая луна могла подслушать мои мысли, которые в этот момент напоминали испуганное стадо животных, мечущихся из стороны в сторону.
Кем был этот опасный мужчина? Почему он привез меня в свой замок? Что это за странный мир, в котором время точно остановилось? Сотни вопросов разрывали мою голову, но ни на один из них я не могла подобрать ответа, который бы укладывался в привычную картину мироздания. А думать о том, к чему могли вести те тонкие нити подсказок, ненавязчиво подсказываемые памятью, я боялась. Потому как в этом случае все, что я знала об этом мире, да и о себе в целом, было неверным.
За свои семнадцать лет я еще никогда не сталкивалась с подобным, и теперь просто не знала, как разобраться в окружающем меня хаосе и при этом сохранить рассудок. Раньше я часто молилась Богу, прося, чтобы моя скучная и размеренная жизнь изменилась, стала другой – а теперь не знала, радоваться или плакать над тем, что небеса все же услышали мои молитвы. Как же сейчас мне не хватало присутствия тетушки – пусть мы никогда не были близки, но все же рядом с ней я неосознанно чувствовала себя в безопасности.