Оказавшись неподготовленной к столь бурной реакции, я растерялась:
– Тише, тише! Перестань, пожалуйста, плакать. А то при виде тебя у меня самой слезы подходят к горлу. Представляешь, что будет, если мы обе с тобой будем ходить весь день с опухшими зареванными лицами? – удивительно, но эти бездумные слова, полившиеся из меня безостановочным потоком при виде крупных прозрачных капель, оказали успокаивающее действие. Она перестала вздрагивать, но рук от лица не отняла, отчего голос ее прозвучал глухо и неожиданно взросло:
– Простите, Миледи, я не смогла сдержаться, но, Бога ради, ругайте, бейте меня, но только не прогоняйте, – она, наконец, убрала ладони и взглянула на меня сверкающими от слез огромными глазами, в которых плескалось настоящее озеро скорби.
– Почему ты так хочешь прислуживать мне? – все еще находясь под удивлением от только что случившейся сцены, мягко осведомилась я.
– Мне больше некуда идти, если меня выгонят из дворца. А это непременно случится, коль скоро Ваше Сиятельство сочтет меня нерадивой служанкой.
При последних словах нижняя губа подозрительно задрожала, посему мне пришлось быстро-быстро проговорить:
– Уверена, что никому и в голову не пришло бы искать в этом твоей вины, но коль скоро эта мысль вызывает в тебе такое беспокойство, думаю, ничего страшного не произойдет, если в глазах окружающих ты по-прежнему будешь считаться моей горничной.
Заметно приободрившись после моих слов, девушка неуверенно предложила:
– А можно я тогда буду вам по-настоящему прислуживать? Обещаю, если буду слишком докучать, Вам достаточно будет лишь слово молвить, как я тотчас же умолкну! Я взаправду очень хочу служить Вашему Сиятельству!
Я не рассматривала всерьез подобную возможность, однако перед умоляющим взглядом, которым сопровождались ее слова, устоять было невозможно:
– Хорошо, пусть будет по-твоему. В конце концов, для меня абсолютно точно не станет лишним присутствие поблизости человека, который разбирается во всем хитросплетении дворцовых коридоров и комнат.
Мгновенно повеселев, девочка поспешила увести разговор с опасной темы, очевидно, страшась, что я могу передумать:
– Ваше Сиятельство, я никогда прежде не видела столь прекрасных нарядов! Уверена, что ни у кого из знатных дам во всем дворце не сыщется ничего подобного! А вот это, – она указала на последнее, – особенно красиво! Вы бы могли его одеть сейчас.
– Сейчас? – удивилась я. – Но я намеревалась немного отдохнуть после завтрака. Не думаю, что для этого мне понадобится специальный наряд.
Она забавно округлила глаза и проговорила:
– Разве Вас еще не оповестили, что сегодня король пожелал посетить церковную службу, поэтому все придворные обязательно будут там присутствовать.
– Церковную службу? – не скрывая недоумения, повторила я, в первую секунду решив, что ослышалась.
Однако девушка с воодушевлением подтвердила:
– Да, праздник Среднелетья совсем скоро, поэтому сегодняшняя служба должна быть особенно красивой! Я сама бы очень хотела хоть одним глазком посмотреть, но… – она вдруг осеклась.
– Но?.. – эхом повторила я, а в голове моей тем временем настойчиво крутилась совсем иная мысль: этот день приходился аккурат на середину лета, и по моим подсчетам, должен был наступить после моего отбытия в мир властелина ночи. Может, Милуша что-то напутала?
Тем временем, она, не замечая моей задумчивости, рассказывала, смущенно теребя подол своего скромного платья:
– Незнатному люду вход открыт ведь только в обычные церкви. А эта – она самая главная! В ней ведет службу сам епископ, – она произнесла этот титул с придыханием в голосе, чем и привела меня в чувство.